Волосы были всегда. Уж о них-то волноваться не приходилось. И вдруг они стали выпадать! Каждое утро, когда он мылся в душе, слезали клоками, точно обгоревшая кожа после выходных на пляже. На затылке образовалась большая плешь, на висках они тоже поредели. Оставалось только гадать, что дальше. Может, и тело съежится, Бенни превратится в дряхлого деда и жена его бросит? Он умирает? Или просто стареет?
Ответы были перед носом. Возможно, так проявилась тревога за жену, мать, дочку и прочее, но Бенни отказывался верить, что все так просто (хотя, конечно, ничего простого в этих причинах не было). Он отправился к доктору Харрису, славному и честному парню, а также обладателю отличных волос — коротких, седеющих, но по-прежнему густых.
— Причин может быть несколько, — сказал тот. — Во-первых, наследственность.
— Только не наследственность.
Бенни едва заметно болтал ногами, сидя на смотровом столе. Восемь утра, понедельник, срочный визит.
— У родителей ничего подобного. Никто не лысеет.
— Тогда, возможно, нервы? — доверительно предположил Харрис.
Они ходили в одну синагогу, а их жены вместе посещали книжный клуб. Доктор знал все о том, что говорила Рашель на последней встрече (обсуждали «Помощь»). Она настояла, чтобы никто не приносил больше выпечку. Никаких булочек, сыра, крекеров. Только сырые овощи, нарезанные соломкой. Никакого вина. И даже не пытайтесь притащить острый соус — там один сахар. В заботе о правильном питании не было ничего плохого, проблема заключалась в том, каким тоном Рашель все это сказала. Приказным, не терпящим возражения. «Клянусь, она говорила почти как англичанка», — заметила жена.
Технически, как врач, Роджер Харрис вынужден был согласиться с Рашелью, но как человек задумался, все ли у нее в порядке. («Зачем тогда книжный клуб, если нельзя есть пирожные и пить вино? — спросила жена. — Так я могу и дома посидеть».)
Бенни смотрел на доктора — мудрого человека, вызывающего доверие. Хотелось поделиться своей бедой, поделиться хоть с кем-то. Раньше он обо всем рассказывал жене. Они стали друзьями еще на последних курсах. Когда она случайно забеременела, сразу решили, что поженятся и сохранят детей — двойняшек, а значит, у них в семье будет вдвое больше любви. Бенни и Рашель всегда поддерживали друг друга. А теперь она тоже стала одной из его проблем. Как признаться этому доктору, относительно постороннему человеку, что лучшая часть его жизни вдруг превратилась в худшую?
