— Давай поедим? — предложила она. — Поехали куда-нибудь.
— Например?
— Куда хочешь, мам. Мне все равно.
Призрачно-белые, раздутые руки матери дрогнули. Робин видела: ужин вдвоем ей не по душе. Куда лучше рассказывать, как плох муж в постели. Или обсуждать все его финансовые просчеты за последние тридцать лет. Кстати, не желает ли Робин знать? Ее отец всегда любил больше жены свою мамочку.
— Почему ты не хочешь со мной поужинать?
— Ладно. Если уж ты проголодалась, я согласна.
— Машину поведу я, — сказала Робин, выпившая бокал вина.
— Нет, я, — сказала мать, выпившая три.
— И почему я должна все это выслушивать?
Возможно, Робин имела в виду, что странно спорить о том, кому садиться за руль, с женщиной, которая три месяца назад имела привычку класть в вино ледяные кубики. Но в более широком смысле речь шла об их теперешней жизни, о том, что мать и дочь поменялись местами, что Эди вспарывала себе грудь, швырялась в Робин чувствами, чтобы посмотреть, какое из них заденет. Эта новая жизнь была невыносима.
Робин победила.
— Ладно, ты выиграла.
— Что я выиграла?
Она повезла Эди по пригородам, по шоссе, ведущему к торговому центру «Вудфилд», и дальше, в сторону Чикаго. Мать показала дорогу к маленькой, чистенькой плазе со спорт-баром без окон, филиалом «Севен-Илевен» и магазином, где продавали мобильные телефоны. Робин припарковалась напротив китайского ресторанчика под названием «Золотой единорог», освещенного так ярко, что тротуар под витриной стал солнечно-желтым. Когда они вошли, свет упал на лицо матери, и Робин увидела, что та улыбается искренней, счастливой улыбкой.
Они пришли рано, и ресторанчик был пуст, если не считать молодой китаянки, сидевшей за столом, на котором высилась гора стручковой фасоли. Девушка встала и поспешила навстречу Эди. Они обнялись.
— Как долго вы не заглядывали! Мы уже соскучились.
— Неважно себя чувствовала, — ответила мать.
В самом деле? Робин и не знала, что́ у матери со здоровьем.
— Жаль, — огорчилась девушка.
Она была худенькая и выглядела по-панковски: в волосах лиловая прядь, высокие черные ботинки из толстой кожи, зашнурованные поверх обтягивающих черных джинсов.
— Болеть мы вам не дадим. Садитесь, я чаю принесу.
Робин стояла, растерянно глядя, как мать весело болтает с незнакомкой.
Наконец Эди представила их друг другу. Девушку звали Анна. Она заулыбалась и сердечно протянула узкую ручку, которая утонула в ладони Робин.
— Так это вы учите детей? Рада познакомиться. Ваша мама только о вас и говорит. Мы ее очень любим. Просто обожаем. Эди — наша героиня.
