Никколо Макиавелли | страница 81
Юлий II пустился вскачь по дорогам Италии за своей химерой — светской властью. Чтобы ее иметь, требовалось силой вернуть Церкви ее владения, изгнать из государства тех, кто, подобно Венеции, незаконно занимал там место, а также вассалов, склонных считать себя абсолютными властителями, подобно Бальони в Перудже или Бентивольо в Болонье. Так Юлий II хотел доказать, что является наследником и продолжателем дела Александра Борджа, с той только разницей, что, сменив тиару на шлем и скипетр на шпагу, он не только благословил этот поход, но и сам его возглавил. Папа решился на это, потому что международная обстановка ему благоприятствовала и он мог рассчитывать на объединенную помощь Франции и Испании.
После войны в Неаполитанском королевстве политический климат претерпел множество изменений. Между прежде враждовавшими сторонами был заключен окончательный мир. Людовик XII отказался от Неаполитанского королевства в пользу своей племянницы Жермены де Фуа, которую выдал замуж за весьма кстати овдовевшего Фердинанда Арагонского>[47]. Тот рассчитывал на союз с Францией в своем споре с зятем, Филиппом Красивым, за наследство Изабеллы Кастильской. Отношения же между Австрией и Францией, напротив, стали весьма прохладными. Людовик XII получил от императора Максимилиана за немалое количество экю титул герцога Миланского, но не исполнил обещания выдать свою дочь принцессу Клод за сына Филиппа, Карла — великого герцога Люксембургского (будущего императора Карла V).
Римский понтифик начал операцию под названием «Освобождение Папской области» только потому, что Венеция была слишком обеспокоена возможной высадкой императора Максимилиана в Северной Италии, чтобы отвлекаться на события в Романье.
Не ожидая подкрепления, которое Юлий II запросил у ошеломленных Франции, Испании, итальянских государей и Флорентийской республики, папский отряд — кучка людей — 25 августа, спустя всего восемнадцать дней после того, как папа объявил о принятом им решении, выступил из Рима. Тем самым он лишил своих союзников возможности обдумывать и согласовывать свои действия и взял их за горло.
Уже 27 августа Никколо присоединился к понтифику в Непи. Юлий II сидел за столом и не был расположен говорить о делах. Флорентийский секретарь вынужден был ждать до завтра, чтобы уже в Чивитавеккья принести от имени Синьории извинения за то, что та не смогла предоставить в его распоряжение своего кондотьера Маркантонио Колонна, без которого, как она утверждала, не могла сейчас обойтись: «Война в Пизе… груз, давящий на нас еще сильнее, чем прежде… сокращение численности войск, к которому Флоренция была вынуждена прибегнуть, сохранив только строго необходимое для защиты своей территории, и единственный военачальник, Маркантонио…»
