Ночью от человека делла Ровере, остановившегося в одной гостинице с Никколо, Макиавелли узнал, что кардинал избран папой и принял имя Юлия II. Хотя Никколо не до конца поверил в правдивость полученного сообщения, он немедленно записал его. Но одно дело записать, а другое — отправить: «Все это дела настолько важные, что стоило бы послать к вам нарочного, но у меня нет на то вашего приказа, а решиться на такой расход без приказа я не могу (пусть Синьория узнает, думает Никколо, во что обходятся ее скаредность и нежелание дать посланцу право проявлять хоть какую-нибудь инициативу. — К. Ж.). Здесь по ночам так неспокойно, что мне нельзя ни пойти самому, ни послать другого узнать, не отправляет ли еще кто-нибудь гонца во Флоренцию. Слугу, пришедшего из дворца, сопровождало двадцать человек с оружием»[31].
Рим и в обычные времена был городом с высоким уровнем преступности, но в то смутное время, когда французские наемники нападали на любого черноволосого человека, похожего на испанца, выходить из дома после захода солнца было чистым безрассудством. Если Синьория желает, чтобы Никколо был не просто «исполнительным служащим», чтобы он рисковал жизнью, пусть поощряет его рвение! «В наше время люди упорно трудятся для того, чтобы двигаться вперед, а не назад!» — воскликнет он, не скрывая своих чувств, когда в который уже раз будет требовать хотя бы возместить ему расходы, коль скоро нет возможности увеличить жалованье.
Но все же возбуждение, которое он испытывал от этой выборной гонки, заставляло его забыть об обидах. Он всю ночь не смыкал глаз в ожидании, подтвердится ли избрание Джулиано делла Ровере. Утром, когда стало ясно, что первоначальные сведения верны, перо его взорвалось восторгом: «сколь необыкновенными были эти выборы и это избрание», сколь «чудесными» шансы этого нового папы! Все партии, имевшие влияние на Священную коллегию, высказались в его пользу; с его именем согласились и короли Испании и Франции, постоянно сталкивающиеся на поле брани, и вечно враждующие группировки римских баронов Орсини и Колонна; «Сан-Джорджо (кардинал Риарио, сын Катарины Сфорца. — К. Ж.) поддержал его; Валентино поддержал его. Все способствовало его успеху».
Что же касается предвыборных обещаний, которые кардинал делла Ровере расточал всем, словно манну небесную, то папе Юлию II «предстоит немало хлопот, если он захочет выполнить все, что наобещал, потому что многие его обещания друг другу противоречат»
