* * *
Никколо ожидал встретить в Имоле озабоченного, встревоженного и подавленного герцога. Сведения, которые посланец собрал по дороге, свидетельствовали о вспышках недовольства на всей занятой территории, так что капитаны герцога получили приказ отступить, занять несколько линий обороны и сгруппировать гарнизоны, чтобы не позволить им дезертировать или перейти на сторону неприятеля.
Однако Чезаре не проявлял ни малейших признаков беспокойства и, кажется, вполне владел собой. Он раскрыл Никколо объятия, словно старому другу, которого с нетерпением ждал, чтобы продолжить разговор, начатый накануне: «Я хочу доверить тебе то, о чем еще не говорил никому…» Что это, игра, цель которой — очаровать и соблазнить посланника, который, как он надеется, сможет повлиять на Синьорию и помочь заключить настоящий союз? Или его привлекают ум, светящийся в глазах секретаря, ирония, таящаяся в уголках улыбающегося рта? Или одиночество так тяготит этого отшельника, что ему необходимо хоть с кем-нибудь поделиться своими тайнами?
Как бы то ни было, на первой их встрече Никколо пришлось долго выслушивать сетования герцога. Вот, вкратце, что он сказал: «Я не таков, как обо мне думают, и Флоренция неправильно судит о моих намерениях; она напрасно меня боится, потому что я всегда защищал ее и продолжаю защищать от действий других, несмотря на неслыханное давление. Сколько раз, когда мы были в Тоскане, Орсини и Вителли умоляли меня напасть на Флоренцию или Пистойю, они утверждали, что захватить их будет так легко! Я никогда не соглашался на это, напротив, я всегда говорил, что в случае необходимости воспрепятствую этому с оружием в руках! Именно за это они и хотят отомстить мне… Вителли не может мне простить, что я вынудил его оставить Ареццо, а Орсини — что я не вернул во Флоренцию Пьеро Медичи>[28]…»
Никколо, которого пытаются убедить в том, что герцог Валентино является спасителем Флоренции, слушает спокойно. Ему хочется проникнуть в тайные замыслы этого человека. Коль скоро Чезаре расположен к откровениям, искренним или лживым — неважно, Никколо решается спросить:
— А герцогство Урбино? Оно почему восстало, в чем причина?
— В моем великодушии! Я был слишком великодушен, слишком добр и недооценил ситуацию. Я завоевал это герцогство за три дня, как тебе известно, и ни с кого не спустил шкуры… Я пошел еще дальше и назначил на государственные должности кое-кого из местной знати… и именно они меня и предали.
