Следующим утром я проснулся еще до рассвета. За ночь мышцы задеревенели сильнее обычного, а из-за пота рубцы на спине саднило. Я подождал, пока солнце поднимется над горизонтом, и наконец рискнул выбраться в коридор. Дверь в комнату Снейпа была открыта, но его там не было. Но я не слышал и никаких звуков снизу. Может, ночью он куда-то ушел? «Надеюсь, он не вернется домой пьяным!» — мысленно содрогнулся я. Дядя Вернон редко пил, но когда это случалось, все было в десять раз хуже. Умывшись и попив из-под крана, я тихо проскользнул вниз, чтобы посмотреть, безопасно ли там. Решив, что лучше не рисковать быть пойманным на безделье, я принялся чистить каменный пол перед камином, который я вчера нечаянно запачкал сажей.
Снейп появился из, как я предполагал, подвала. Вид у него был такой, словно он вообще не ложился. Был ли он пьян? Сложно сказать. Хотя его так шатало, что это вполне могло быть правдой. С другой стороны, причиной тому могла послужить и обычная усталость.
Я задержал дыхание, ожидая того, что будет.
Г.П.
Спотыкаясь, Снейп двинулся ко мне, и я понял, что он действительно пьян, и довольно сильно.
— Ты все еще его чистишь? В этом нет никакой необходимости. Scourgify.
Он взмахнул своей небольшой заостренной палкой, и камин чуть ли не засиял от чистоты. Круто!
— Ты ел? — спросил он.
— Нет, сэр.
— Тогда пойдем.
Он улыбнулся мне. Он на самом деле мне улыбнулся! Это была глупая, пьяная улыбка, но я представил себе, что дело не только в алкоголе. Я начал было доставать еду, но он ленивым жестом отодвинул меня с дороги и сам принялся нарезать сыр и хлеб громадными, кривыми кусками. Потом он попытался смазать хлеб маслом, но ничего хорошего из этого не вышло, так как в итоге масло оказалось на полу. Протянув мне тарелку, он достал молоко и выпил половину прямо из горла, пролив большую часть на свой грязный плащ. Он не позвал меня за стол, так что я сел на пол и стал ждать, когда он скажет мне, что я могу поесть.
Он посмотрел на меня сверху вниз, и на секунду мне показалось, что он сейчас упадет. Но он лишь рассмеялся и плюхнулся на пол рядом со мной, протянув бутылку холодного молока.
— Допивай, — промямлил он нечленораздельно, и я воспользовался возможностью и залпом прикончил остатки молока. Мой желудок запротестовал, но я не обратил на это внимания. Кто знает, когда еще мне доведется поесть.
Он взял ломоть хлеба и откусил от него большой кусок. Одно долгое мгновение я пытался понять, намеревался ли он съесть всю еду в одиночку, но тут он протянул мне полусъеденный кусок.
