Девушка замерла словно изваяние. Воцарилась тишина.
Шарк-шарк-шарк. Равномерные шаги, медленно
приближались к Клер. Развернувшись, она встретилась с
ледяным взглядом отца.
Скривившись, мистер Лиджебай немного постоял на
последней ступени, – словно примеряясь с какой ноги
начать движение – и наконец, ступил на паркет. По
поведению можно было безошибочно определить: сегодня
глава семейства явно не в духе. Впрочем, как и оставшиеся
триста шестьдесят пять дней в году.
- Куда собралась?
- Помогать в цветочной лавке, - быстро ответила Клер.
Последние пару лет она с легкостью пряталась за этим
обманом как за каменной стеной, не имевшей изъянов и
способной выдержать любой натиск отцовского невежества.
Любые другие отговорки разбивались в пух и прах.
- Ты слишком много времени уделяешь своему
никчемному занятию, - поежившись и сильнее кутаясь в
плед, произнес мистер Лиджебай.
- Я постараюсь сегодня не задерживаться, - потупив взор,
покорно ответила Клер.
Кротость – была вторым оружием против жесткого и
деспотичного родителя. Не вступая в бесполезные споры,
дочь никогда не перечила отцу, тем самым не давая поводов
для склок и лишних запретов. Брат был ее
противоположностью. В отличие от сестры, Рик не умел
сдерживать эмоций и часто огрызался отцу, получая
заслуженную взбучку. Клер называла его возмущения:
напрасными потугами щенка перед слоном. Отец хоть и
являлся деспотом, но надо отдать должное, умел тонко
ценить ситуацию и с легкость мог макнуть любого
соперника в грязь лицом, сохраняя при этом железное
самообладание.
- Разве у тебя нет забот дома? – не унимался мистер
Лиджебай.
- Безусловно, есть. Но я ра…
- Никаких «но» быть не может! – рявкнул отец. – Семья
должна быть превыше всего! Ты слышала меня. Никаких
отговорок или оправданий я не приемлю.
Клер, закусив губу, едва не взорвалась от возмущения. По
ее мнению: отец не имел право говорить ей таких слов!
Потому как лично для него - семья была пустым звуком.
Так, по какому праву, он учит ее прописным истинам, в
которые сам не верит?!
Почувствовав на губах вкус крови, Клер опомнилась.
Ненависть быстро спала, став обычным спором поколений.
И в очередной раз мистер Лиджебай проиграл, так и не
