— Если можно назвать преподаванием попытку объяснить, что такое вежливость, человеку, имеющему об этом понятии весьма смутное представление, то да, я занялась преподаванием.
— Намекаете на то, что я хам? — с деланой обидой вскинулся на девушку Майк.
— Почему же «намекаю»? По-моему, я сказала об этом прямо.
— А я прямо сказал, что в своих длинных юбках, блузках с воротом до самого горла и доисторических жакетах вы выглядите, как учительница. Так чего же вы на меня обиделись?
На лице Симоны появилось растерянное выражение, какое Майк видел всякий раз, когда она не знала, что ответить.
— Присаживайтесь, Симона, — миролюбиво предложил он, решив, что на этом их вводную перепалку можно закончить. — Вы тоже извините: увы, у меня не самый простой характер.
Симона присела на краешек дивана, предусмотрительно убранного и застеленного мисс Бифер, и посмотрела на Майка каким-то странным взглядом. Майку показалось, что этот взгляд скользнул внутрь него, и ему стало не по себе.
— Почему вы на меня так смотрите?
— А мне кажется, что вы этим гордитесь.
— Чем «этим»?
— Вашим непростым характером. Скажу даже больше: вам нравится быть ядовитым, колючим, жестким и даже жестоким.
— Вот так да, а вы, оказывается, психолог-любитель, — стараясь не выглядеть задетым, заметил Майк. — Выходит, неспроста, Симона, вы штудировали Фромма.
— Не нужно штудировать Фромма, чтобы понять человека, который пытается защитить себя раньше, чем на него напали.
— Я вас недооценил, — натянуто улыбнулся Майк. — Ну хорошо, согласен — я вас боюсь, поэтому нападаю первым. Этот комплекс у меня с детства — начинаю паниковать от одного вида учительниц…
В серых глазах цвета пепельно-туманного неба снова вспыхнул знакомый Майку огонек.
— Я говорила не о том, что вы меня боитесь, Майк. Если хотите, можете отшучиваться. Что до моего учительского вида, то, думаю, носи я кричащее мини и откровенное декольте, вы едва ли вели бы себя иначе… разве что пялились бы мне в декольте, конечно.
— Ну это уж слишком для приличной девочки из хорошей семьи, Симона, — рассмеялся Майк, а она, впервые за то недолгое время, что он ее знал, густо покраснела.
Это было и смешно и трогательно. Симона Бакстер, умная и начитанная девушка, довольно неплохо разбиравшаяся в людях, была на самом деле такой наивной…
Майк попытался представить, каким должен быть мужчина, которого мисс Бакстер выберет в качестве объекта своей любви, но в голову совершенно ничего не приходило. Либо она влюбится… или уже влюбилась, как знать, в пустоголового красавца, которому какое-то время будут интересны ее гордость и недоступность, либо увлечется немолодым женатым интеллигентом, который будет рассказывать ей сказки о том, как он несчастлив в браке, и о том, что никто не понимает его тонкую ранимую душу, вечно борющуюся с ветряными мельницами всеобщего безразличия.
