Вы только посмотрите! Под сенью рощи кедровой
Таинственная пропасть протянулась
к подножию холма зеленого.
Дикое место! Такое же священное и чарующее,
Как призрак демона-любовника, вечно преследуемый
Под ущербной луной
Плачущей о нем женщиной!
Сэмюель Тейлор Коулридж. Хан Кубла, или Образ мечты.
Анна посмотрела на свои руки, а потом слегка похлопала себя по бедрам, ощутив под пальцами мягкий струящийся шелк и чисто вымытое тело. Ей еще никогда в жизни не приходилось носить ничего похожего на это чудесное платье из желтого шелка. Прошло уже больше года с тех пор, как она последний раз принимала ванну. Именно так — долго и в свое удовольствие. Она должна была чувствовать себя расслабленной и отдохнувшей, по-особенному чистой, но вместо этого ощущала какую-то неясную тревогу. Не то чтобы она чувствовала себя виноватой, нет. Просто не такой добродетельной, как раньше.
К счастью, чувство вины ей было хорошо знакомо, и Анна уже научилась не обращать на него внимания. У нее даже имелось оправдание — она поклялась, что сделает все возможное, чтобы спасти свою жизнь. Чего стоит этот маленький спектакль по сравнению с ее жизнью? Если, удовлетворяя себя, она сумела понравиться палачу, любителю эротических сцен, то, значит, так тому и быть. Она не должна испытывать по этому поводу никаких угрызений совести. Она просто спасает свою жизнь.
Она сделала это специально, желая подразнить мандарина, который наверняка за ней подглядывал. Зачем она так поступила? Зачем засунула пальцы между ног и совершила то, против чего предостерегают священники в каждой своей проповеди со времен основания Церкви? Да потому, что ее собираются казнить. Какая же она глупая! В первую очередь нужно думать о том, как дожить до завтрашнего дня, а не о том, чего ей это будет стоить. Однако, стараясь быть честной с самой собой, Анна призналась, что в последние часы жизни ей хотелось получить хотя бы немного удовольствия и перед окончанием своего земного существования пережить экстаз. Все это, конечно, глупо, но она не смогла себя остановить. Ей необходимо было облегчение. Она должна была почувствовать — пусть даже с помощью собственной руки, — что же делает жизнь прекрасной. Когда она коснулась себя, ее эротическая мечта снова предстала перед ней, наполнив содержанием последние в ее жизни сладостные минуты.
И вот теперь ей предстояло принять смерть. Анна даже не вздрогнула, ощутив прикосновение холодного лезвия, которое скользнуло по ее плечу, целясь прямо в горло. Она почувствовала свежее дыхание ветра, когда ее враг приподнял тяжелую занавеску и вошел в комнату. Она ясно слышала его тяжелое дыхание и видела, как он занес над ее головой сверкающий клинок. Кто-то же должен был прийти, чтобы убить ее. Это, наверное, кара Господня за ее распутство.
