Чжи-Ган не ответил и, плотно сжав губы, смотрел на свою жертву. Он испытывал такое глубокое отвращение, что у него внутри все просто кипело. Умом он, однако, понимал, насколько абсурдно и даже глупо ведет себя сейчас. У него нет никаких оснований убивать эту женщину, нет никаких причин ненавидеть воздух, которым она дышит. И все же он ненавидел ее.
Он понял, что сейчас видит перед собой свою сестру. Он до сих пор не мог забыть ту китайскую девочку, которая рыдала и умоляла пощадить ее. Именно ее он хотел убить, а точнее память о ней. Память о том, что с ней случилось. Все, что напоминает ему о ней, должно быть безжалостно уничтожено. Поэтому он приказал убить ни в чем не повинную белую женщину. Но такая ли невинная овца эта женщина? Он был абсолютно уверен, что его сомнения далеко не беспочвенны.
Палач встал со своего кресла и пошел вперед, неуверенно передвигая ноги по зыбкой насыпи. К этому времени охранник уже вытащил из земли свой меч. Подойдя ближе, Чжи-Ган увидел, что женщина была лишь ранена в шею. Скорее всего, Цзин-Ли предотвратил смертельный удар. Выхватив меч из рук изумленного охранника, Чжи-Ган оттолкнул своего друга в сторону и ударил его ногой.
— Прошу вас, — произнес Цзин-Ли, пытаясь отдышаться. — Ваша наложница…
— Моя наложница? — сердито прорычал Чжи-Ган. Это, конечно же, была ложь, однако весьма полезная ложь. Если все остальные будут думать, что белая женщина его наложница, то есть принадлежит ему по закону, то он сможет сделать с ней все, что захочет. Он сможет даже убить ее, не чувствуя при этом ни страха, ни угрызений совести. — Да, она моя наложница! — подтвердил он.
Чжи-Ган с трудом удерживал тяжелый меч. Его влажные от пота ладони скользили по рукояти, и он никак не мог выбрать удобную для удара позицию. Эта чертова штуковина была намного тяжелее, чем его ножи с рукоятками из оленьего рога. Наконец он крепко сжал руками меч и высоко поднял его над головой. Женщина настолько обезумела от ужаса, что не могла произнести ни слова. Она попыталась отползти от него, однако охранник (на этот раз уже другой) прижал несчастную к земле, наступив ногой ей на спину. К нему подбежали еще два охранника и тоже поставили на нее свои ноги. Все собрались вокруг жертвы, чтобы посмотреть на кровавое зрелище.
«Что я делаю?» — внезапно подумал Чжи-Ган, повторяя мучивший его вопрос снова и снова, но не находил ответа, ибо в его мыслях, как и в блеклых водянистых чернилах, не было самого главного — основы. Все казалось туманным и зыбким. Ему нужно убить эту женщину, ведь он уже убедился в том, как сильна и чиста ее энергия кви. Она принесет ему смерть. Она изменит весь его мир до основания. Он просто не сможет пережить еще одной кардинальной перемены.
