Важно помнить, что в момент, когда во Франции сменялась династия, Англия едва вышла из гражданской войны и в политическом отношении была обессилена, но благодаря ресурсам, которыми располагала монархия, смогла быстро оправиться от потрясений.
Две страны, разделенные только узким проливом, почти ничего не знали друг о друге. Английская знать, происходившая из Нормандии или Анжу, более века назад перестала интересоваться делами континента, с тех пор как навсегда утратила там свои вотчины. Она все более и более англизировалась. Французский язык или, скорее, странный смешанный диалект этого языка — англо-нормандский, полный английских слов и причудливых оборотов, уже стал языком почти только королевского двора и образованных высших классов; он еще оставался языком управления и юристов, хотя в судах ради удобства сторон дебаты все чаще и чаще велись по-английски; текст, вышедший из-под пера клириков за проливом, похож на сделанный с трудом перевод с местного языка, и, похоже, англо-нормандский становился языком культуры, вроде латыни. Если высшая знать благодаря брачным союзам или высшее духовенство, сам способ формирования которого предрасполагал к международным контактам, еще поддерживали какую-то связь между обеими странами, то представители других общественных классов вступали в такие контакты только при спорах о месте морской торговли; и эти контакты, подчас затрудненные, во Франции происходили только в прибрежных провинциях и касались только фламандских, пикардийских, бретонских или ларошельских коммерсантов или купцов.
Иначе дело обстояло в отношении обеих династий: их соединяли и частые браки, и еще более крепкая связь — феодального характера. Король Англии, суверен из рода Плантагенетов, был в то же время герцогом Аквитанским (Гиенским) и пэром Франции; кроме того, с тех пор как Эдуард I женился первым браком на Элеоноре (Алиеноре) Кастильской, он владел в Северной Франции, в устье Соммы, маленьким графством Понтье. Будучи сувереном у себя на острове, по своим континентальным владениям он был вассалом французского короля. Эта двусмысленная ситуация возникла давно. Не будем возвращаться к тем отдаленным временам, когда герцог Нормандский Вильгельм Незаконнорожденный в 1066 г. отправился завоевывать королевство англосаксов: отношения между вассалом и сюзереном резко испортились, когда в 1154 г. на английский трон наконец сел Генрих II Плантагенет, к тому времени уже граф Анжу, Турени и Мена и супруг Алиеноры Аквитанской
