, для каждой провинции отдельно, грамоты, подтверждающие ее старинные привилегии, которые тотчас стали мертвой буквой, едва возбуждение улеглось, исключая Нормандию, где короли еще долго будут вынуждены подтверждать Хартию. Из-за отсутствия политического духа у знатного сословия, отсутствия, которое проявлялось во Франции, возможно, сильнее, чем где-либо, и роста у знати кастового чувства, в своих мятежах оно никогда не захочет объединять сил с какими-нибудь горожанами, презирая их за низкое происхождение и завидуя их растущему богатству. А в английской палате общин, наоборот, обнаруживалось тесное сотрудничество между рыцарями графств и представителями бургов, чем отчасти объясняется различие в структурной эволюции обоих государств.
Наконец, это сопротивление, во главе которого не смогло встать ни духовенство, ни знать, не имело и органа для своего выражения. Конечно, Филиппу Красивому как раз в 1308 г., в самый разгар тамплиерского скандала, удалось созвать вместе баронов, прелатов, уполномоченных религиозных общин и городских коммун, потребовав от них поддержать его политику; некоторые историки, смело предвосхищая события, увидели в этой ассамблее первые Генеральные штаты французской монархии. Но это чрезвычайное собрание представителей нации не имело иной задачи, кроме как одобрить без обсуждения выслушанные речи. Не формулируя наказов, не обсуждая вопроса субсидий, не выражая никакой политической воли, собрание не могло претендовать на контроль над королевской властью, не подчинявшейся законам обычного права и не ведавшей никакого другого. С другой стороны, известно, что оба последних Капетинга не раз созывали местные и общие собрания баронов и нотаблей, прося то уладить вопрос наследования трона, то одобрить какие-то важные решения, а порой и выделить деньги. Ни о составе, ни о решениях этих ассамблей мы ничего не знаем. Не похоже, чтобы при Филиппе V или Карле IV[19] они хоть намеком выразили какое-то несогласие или малейшее желание контролировать правительство короля; если бы они осыпали его яростными упреками, отголосок этого наверняка дошел бы до ушей хронистов, которые не сочли нужным уделить много внимания этим собраниям. Чтобы участники собраний могли помыслить о призыве к реформам, прежде должен был прочно утвердиться принцип одобрения налога представителями податных людей. А этого еще не было, потому что сам налог пока оставался экспериментальным новшеством, столь же плохо обеспеченным, как и мало оцененным страной.
