Несмотря на все большую специализацию, центральная администрация имела еще очень ограниченный состав, и ее было нетрудно контролировать. Более ста судей насчитывал разве что парламент. В Канцелярии, в Казначействе, в Счетной палате, в Лесном ведомстве, вместе взятых, служило, не считая низшего персонала, всего 80—85 чиновников. В общем, правительственные органы состояли менее чем из двухсот чиновников.
Местные органы управления нуждались в более многочисленном персонале, который недавно, в начале XIV в., быстро вырос, что сразу же почувствовали податные люди. Эти органы относились к бальяжам (baillies, или baillages) и сенешальствам (на сенешальства разбиты бывшие аквитанские или тулузские домены); границы их полномочий были размыты, компетенция определена плохо, но эти органы позволяли центру через посредство бальи, сенешалей и их подчиненных осуществлять власть монарха не только над подданными королевского домена, но и над подданными вассалов — крупных и мелких. «Опись очагов» за 1328 г. упоминает 24 бальяжа и 10 сенешальств, которые можно сгруппировать так:
1) бальяжи старого домена: виконтство Париж, которым управлял прево, но с полномочиями бальи, Орлеан, Санлис, Вермандуа, Амьен, Сане, Тур, Бурж, Макон, бальи которого носил также титул сенешаля Лиона после аннексии последнего; добавим сюда Лилль, приобретение Филиппа Красивого;
2) пять бальяжей Нормандии (Ко, Руан, Кан, Кутанс, Жизор);
3) четыре бальяжа Шампани (Труа, Мо и Провен, Витри, Шомон);
4) бальяжи апанажа Валуа: Валуа, Анжу, Мен;
5) бальяжи апанажа Альфонса Пуатевинского: Овернь и Овернские горы, а также сенешальства Пуату и Сентонж;
6) бывшие владения рода Сен-Жиль: Руэрг, Тулуза, Каркассон, Бокер;
7) Бигор;
8) недавно возвращенные сенешальства Аквитании: Лимузен, Перигор, Ажене.
Этот собственно домен, то есть владения, контролируемые королем непосредственно или через незначительных вассалов, включал 23 800 приходов, куда в целом входили 2470 тыс. очагов. Бальи и сенешали, которых обычно выбирали из мелких дворян и часто переводили по службе, представляли здесь короля во всей полноте его власти. Денежные дела в домене они отдавали на откуп чиновникам, именуемым прево, байле (bayles) или вигье (viguiers), надзирали за сборщиком налогов в бальяже, за лесниками, за комиссарами налогового ведомства, прибывающими с временными миссиями; председательствовали в суде бальяжа лично или были представлены «судьей-магом» (juge-mage), судьей в южных сенешальствах, принимали апелляции на решения судов сеньориальной юрисдикции, имея право обращаться в парламент. Им были подчинены канцлер или хранитель печати, прокурор, все большее количество сержантов, приставов, церковных сторожей. Получая скудное, но в основном честное жалованье, кроме как на самых нижних ступенях, эти чиновники скромного происхождения, гордившиеся, что представляют самого короля, самоотверженно служили его интересам, буквально обожествляли монархию, особенно после смерти Людовика Святого, и оттого усматривали посягательство на прерогативы величества в привилегиях, в сеньориальной юрисдикции, в городских вольностях — во всем, что возмущало их уравнительный фанатизм и к чему король тем не менее приноравливался гораздо лучше, чем они. Их властные поползновения не ограничивались пределами домена — они запросто переходили границы крупных фьефов и апанажей, еще составлявших добрую четверть королевства. Хотя оценка площади «аннексий» показывает, что со времен Филиппа Августа королевский домен неизмеримо вырос, политика Капетингов, феодальных суверенов по сути, отнюдь не была нацелена на поглощение всех территорий, составляющих королевство, — путем ли завоевания, покупки или наследования. Домениальную политику им диктовала случайность. Если они и сломили самых могущественных из своих вассалов, то лишь затем, чтобы непосредственно контролировать достаточно обширный домен, удовлетворявший их растущие потребности в деньгах. Чаще всего последние приобретения они передавали младшим братьям как апанажи, удовлетворяясь заменой свергнутой династии на младшую ветвь своего рода, от которой ожидали более прочной вассальной преданности. Только по счастливой случайности большая часть этих неосмотрительно розданных апанажей вернулась обратно в домен — потому что их владельцы либо надели корону, либо умерли без потомства. Непосредственно после восшествия Валуа на престол существовало только пять апанажей очень ограниченных размеров, не позволявших их обладателям противиться королевской власти. Это были, с севера на юг: Артуа, которым правила графиня Маго, внучатая племянница Людовика Святого и теща покойного Филиппа V; Бомон-ле-Роже, недавно переданный Роберу д'Артуа, племяннику Маго, но вскоре отнятый у вероломного вассала, дети которого тем не менее получат в качестве компенсации графство Э; Эврё, находящийся под властью племянника Филиппа Красивого, тоже Филиппа, — благодаря браку с дочерью Людовика X он получит также графства Ангулем и Мортен; Алансон и Перш, которые Филипп VI подарит брату Карлу, основателю династии, что угаснет только при Людовике XI; наконец, Бурбон — основная сеньория этого рода не была апанажем, но они только что, в 1327 г., обменяли свое крошечное графство Клермон в области Бове на графство Марш и титулы герцога и пэра для властителя Бурбонской области, Принцы — владельцы этих апанажей по своему положению были не выше представителей мелких графских родов, еще властвующих кое-где на севере и в центре королевства, например, в Блуа, Ретеле, Баре, Невере, Форе.
