– Я буду молчать, как партизан, – согласился Максимов. – Но только ваша планида неизменная, Ольга Юрьевна, – живо разворачивайте машину и чешите за полицией. Пусть бросают своих маньяков, есть дела поважнее. Постарайтесь ехать с открытыми глазами… Да, и захватите выпить… если получится.
Этот день – последний в возмутительной загородной истории – Максимов прожил с величайшим трудом. После отъезда Ольги Юрьевны он несколько минут оцепенело смотрел ей вслед, затем забрался в какой-то глухой овражек и до приезда полиции не показывал носа.
– Ну, вы, ребята, охренели… – с невольным восхищением воскликнул капитан Храмцов, вылезая из «Газели». Опять работала вспышка фотоаппарата, крутились криминалисты, исследуя по сантиметрам место происшествия. Велись допросы подозреваемых, на которых Максимов присутствовал чисто формально, думая о своем. Двойное убийство капитан Храмцов уже не мог игнорировать – пусть галопом по европам, но он обязан был провести предварительное следствие. Никто и не препятствовал. Во время допросов делали упор на единственный пункт – кто вчера разговаривал с Алиной. Оказалось, что все так или иначе перекинулись с ней парой слов. Девчат переселили в домик за душевой, сняли показания. Лейтенант Савельев на коленке написал протокол, эксперт прочел подробную лекцию о характере орудия убийства (бечева, шнур, капроновая нить…). Медик высказался о времени «причинения смерти» – около трех утра. Храмцов подтвердил необходимость присутствия подозреваемых в зоне ведения следственных действий. Люди в халатах упаковали бездыханное тело в полиэтиленовые мешки. В рабочий полдень задавленный делами Храмцов постучался в домик, где незадачливые детективы отходили от трудов праведных, бросил на стол стопку бумаг с протоколами предварительного дознания и ядовито осведомился:
– Ну что, лейтенант, сами распутывать будете?
– Сами… – скисая на глазах, пробормотал Демаков.
– И это правильно, – рассудительно кивнул Храмцов. – Путайте. У вас уже имеются определенные наработки, вы знаете наизусть этих классных борчих… или как их… борячек. А мы кто такие? Люди новые, пока войдем в курса… В общем, до встречи, мужики. Будут трупы – знаете, кого направлять.
На подгибающихся ногах Максимов добрел до домика администрации, где принявшая на грудь Ольга Юрьевна накапала ему немножко разогревающей жидкости, отрезала дольку лимона и долго плакалась на неудавшуюся жизнь.
К часу дня лагерь «Смешинка» посетил серебристо-белый «Ауди» с тремя подавленными мужчинами и одной растерянной женщиной. Эти люди имели определенное касательство к спортивным достижениям девиц. В частности, женщина, как выяснилось, являлась секретарем школы спортивного мастерства, один из подавленных мужчин – президентом регионального отделения Всемирной федерации вьетводао (штаб-квартира Всемирной федерации оказалась в Париже – ее президент не приехал), второй из подавленных мужчин – чемпионом России по данному виду спорта, третий – тоже каким-то суперчемпионом и действующим тренером девушек. При закрытых дверях состоялся истеричный затянутый разговор (девиц опять заселили в барак, хотя некоторые и сопротивлялись), любопытный Демаков перебегал от окна к окну и пытался подслушивать, делая таинственные знаки, Максимов болтался унылой сомнамбулой. Уходили посетители в состоянии предельного потрясения. С последним из них – суперчемпионом и действующим тренером – Максимову удалось поговорить. Звали человека Павел Сергеевич Носков, он носил короткую рыжую бороду и не отличался невыносимым характером. Но выглядел ужасно – сутулился, лицо гуляло бурой зеленью, руки подрагивали. В ответ на вежливую просьбу поговорить он не стал требовать у Максимова полицейского удостоверения, покладисто согласился, рухнул на лавочку и умоляюще попросил:
