– Внушает ужас, – согласилась Светлана. – А все лишь потому, что кто-то без спросу покопался в чужих вещах.
– Не совсем поэтому, Светлана, – надменно улыбнулся Максимов. – И вы, Зухра, не совсем правы. А почему, вы и сами быстро поймете. А за сим, дорогие дамы, полагаю нашу спонтанную беседу законченной. Возможно, нам еще удастся вздремнуть.
Но сон улетучился. Максимов лежал, заложив руки за голову, на изломанной панцирной сетке и наблюдал за странным поведением Демакова. Лейтенант, вместо того чтобы упасть и уснуть, сидел на стуле, тупо уставившись в пространство, потом встал, прошелся, постоял у окна, пытаясь что-то высмотреть, и наконец забегал из угла в угол, словно узник по каземату.
– Лейтенант, не мельтеши, – раздраженно бросил Максимов. – Сбиваешь с мысли. Послушай, что у нас получается. Одна из дам страдает лунатизмом, другая – мелкая преступница. Исходя из моих познаний о природе болезни, это две разные женщины. Теперь возьмем инцидент с господином Слоцким. Дорогу перешла сомнамбула. Возможно, за ней кто-то шел (или шли). Иначе трудно объяснить такое совпадение – лунатик и преступница оказались рядом, а тут еще и Слоцкий… Зачем вторая шла за первой, мы не знаем, но спишем на любопытство. Проснулась ли первая от данного несостоявшегося наезда? Могла и не проснуться, ибо Слоцкий – в пику нынешнему ухарю – дальний свет не включал. Девица ушла к берегу, а злоумышленница переключилась на Слоцкого, ибо он фигура посолиднее. Естественно, когда пострадавший пришел в себя, ни той, ни другой уже не было…
– Постой, – перебил Демаков. – Все, что ты говоришь, это жутко интересно, но, прости, не оригинально. Меня беспокоит одно неприятное наблюдение. Не могу от него избавиться… – Демаков взялся обеими руками за спинку стула, переставил к кровати, на которой возлежал напарник, и сел на краешек.
– Говори, – Максимов начал испытывать легкое беспокойство.
– Это связано с первым визгом и последующими событиями… – объявил лейтенант, помолчал, подбирая слова. – Помнишь, после первого крика ты отправил меня в обход, чтобы контролировать северную дверь, а сам побежал прямо? Не поверишь, но я бежал очень быстро. У меня разряд по бегу. Хоровое пение кончилось, прошло секунд пять, а я уже подбегал к лавочке за кустами – это дворик, где живут парни, – и мог отчетливо видеть оба выхода. Я встал за куст. Темно, но не настолько…
– А побыстрее нельзя? – перебил Максимов.
– Нельзя, – вспылил Демаков. – Ты слушай. Сколько нужно времени, чтобы, исполнив хоровое пение, повыскакивать из кроватей и, учитывая суету, разбежаться? Секунд десять, да? Они и побежали – как крысы с корабля… Я видел – три тени друг за дружкой попрыгали с южного крыльца, а две с северного. Итого пять. Разбежались и пропали.
