Юность дипкурьера | страница 8
— Очень хочу, да по возрасту не принимают. Шестнадцати мне нету.
— Это ты, я думаю, исправишь со временем, — улыбнулся товарищ Андрей.
Очень скоро после этого разговора стал Владимир Урасов членом РСДРП — в неполных шестнадцать лет.
— Слышал, Володя, — сказала Клавдичка, — нашим троим товарищам в тюрьме грозит смертная казнь…
Как ему было не слышать — среди этих троих был его закадычный дружок Саша Трофимов,, Им была поручена экспроприация, но из-за предательства они попали в засаду. Был убит рабочий Мотовилихинского завода Обухов, трое угодили в лапы полиции, и теперь их ждет виселица.
— Из тюрьмы записка передана от товарища Андрея, — продолжала Клавдичка, — Освободить их надо. Тебе, Володя, поручается сделать пять фитильных бомб с бикфордовым шнуром и заготовить веревочную лестницу аршин на десять. Нападение на тюрьму будет во время дежурства Яна Суханека…
Суханека Владимир знал, он был руководителем ячейки революционных солдат в Ирбитском батальоне, и частенько Урасов передавал ему листовки и другую революционную литературу.
— Надо встретиться со Лбовым. Он поможет…
Когда Клавдия собралась уходить, Владимир задержал ее и, хитро улыбнувшись, достал полицейский «смит-вессон» в кобуре.
— Откуда он у тебя? — изумилась она.
— Помнишь, ты приносила мне снотворное? Ну, еще говорили, что в табак его можно подмешать? Вот, начинил им папиросы и угостил вечером Еропкипа. Ну, знаешь, городовой, который стоит на Большой Ямской…
Они пошлы вместе, впереди — Клавдия, за ней — Владимир. Пересекли пустырь артиллерийского полигона, потом вышли на скованную льдом Гайву. В лесу, отыскав под снегом малинник, двинулись от него по тропипке вглубь. Они не разговаривали. В ночном лесу стояла торжественная тишина, и потому особенно оглушительно прозвучал окрик: «Стой! Кто идет?».
— Хороший дозор у Лбова, — похвалила Клавдия.
— Еще бы! — отозвался Урасов. — Старшим унтер-офицером служил все-таки!
Их провели в землянку. При виде гостей с высоких нар к грубосколоченному столу потянулись дружинники. При тусклом свете коптилки Владимир сумел разглядеть лишь близко стоявших к нему. Некоторых из них — «Сибиряка», «Ваню Питерского», «Грома», «Фому» — он знал по совместным операциям.
— Здравствуй, Клавдичка! — весело проговорил Лбов. — О, и Володя-боевик здесь! Кто не знает, мужики, — знакомьтесь. Я его однажды на явку в слободу вызвал, надо было забрать у него взрывчатку. Так он мне отрезал: «Без решения комитета не могу», и точка… Во, кремень парень, а? А что, Володька, переходил бы ты к нам?
