Я на всякий случай привязал мальчишку воздушной петлей, отметив странную деталь, воздушные заклинания получались у меня все легче и брали очень мало резерва. Хотя с резервом происходило что- то и вовсе непонятное, но старый оборотень не мог мне ничего объяснить по этому поводу. Оборотнями обычно становились только самые слабые из имеющих магический дар, получавшие вместе с коконом и дополнительные возможности. Хотя и теряя при этом доверие простых людей, слухи и легенды всегда были на этих землях сильнее здравого смысла.
Обнаружив, что привязан, Ганик некоторое время веселился, испытывая воздушные путы на прочность, и раньше я обязательно отпустил бы его разочек, чтоб не шутил с магией. Но теперь чувствовал себя едва ли не предателем, и потому терпел все выходки малолетнего шалопая. А потом он и сам угомонился и как- то неожиданно уснул, и мне пришлось подмотать воздушных потоков, чтоб у него не болтались руки и не стукалась о мою спину голова.
Через пару часов я искренне порадовался, что Ганик спит, и даже немного укрепил его сон. Волчьи тропы были очень далеки от того, что вообще называется тропами. Мне пришлось забросить тренировки по удержанию своего облика и вплотную заняться дорогой. Бдительно следить за каждым шагом лошадей и прощупывать поисковичками каждый подозрительный камень.
Хотя Аган, молодой помощник Каха, к этому времени слез с лошади и бежал в облике оборотня впереди, старательно обводя отряд мимо всех сомнительных мест.
Вот и возле глубокой расщелины он вдруг резко свернул в сторону, хотя мой поисковик обнаружил на той стороне продолжение тропы.
— Привал, — скомандовал я и остановил коня.
— Маглор Иридос, — хитрый оборотень при моих подопечных разговаривал очень почтительно, — потерпите еще полчаса. Сейчас обойдем эту расщелину, и там будет более удобное место.
— Ках, я потому и приказал остановиться, что хочу прояснить некоторые вопросы. Мне кажется, или вы и в действительности сами принимаете решения, сможем ли мы проехать в том или ином месте, не считая нужным посоветоваться со мной?
— Не кажется… — смерил он меня оценивающим взглядом, — извини. Просто мы знаем, что не каждому волку под силу преодолеть преграду там, где легко перепрыгнет оборотень. Ну а на что способны ваши лошади, я не знаю.
— Про лошадей и я не знаю, — пришлось признаться мне, — зато знаю про себя. Мэлин, тебя усыпить, или так проедешь?
— Вот еще, — язвительно фыркнула бастарда, — по той куче камней я же ехала сама.
