Сказки матушки про съеденные обозы были понятнее и леденили душу подробностями.
— Ничего нет в мире лишнего, — пожал плечами я, выезжая из- под ветвей, читать ему еще и лекцию о пользе на первый взгляд неприятных существ не хотелось категорично.
Мне вообще нужно было собраться с духом, прежде чем объявить парнишке о своем решении, а познавательные беседы этому вовсе не способствовали. А еще я готовил очень хитроумное заклинание, которым собирался воспользоваться в ближайшие полчаса.
— Вот здесь? — спросила Мэлин останавливаясь возле пологого склона к речке, усыпанного обломками скал, между которыми росли кусты и карликовые горные ивы.
— Проверим, — я поискал внутренним зрением сородичей нашего тролля, мечтая, чтоб их не нашлось.
Они страшные индивидуалисты и первое, что делает троллиха, едва на малыше затвердеет каменистая шкурка, уносит его подальше. Иначе потом с обжитого места придется уйти ей самой.
Вроде ни одного, вот и замечательно. Я, не слезая с лошади, развязал на мешке заклинание, подхватил камень воздушной петлей и опустил под кустик боярышника. Прощай, малыш.
А потом той же петлей мягко спеленал Мэлин, подвел под спину и голову воздушную подушку, оставив свободными только руки. А напоследок крепко примотал девчонку к седлу и на всякий случай даже к лошади.
— Усыпить, или сама уснешь? — Я ждал в ответ взрыва ругани, возмущенного шипения или обиженного молчания, возможно даже слез.
— Сама усну… — тихо буркнула Мэлин, и набросила на лицо капюшон мантии.
— А она не упадет? — через некоторое время забеспокоился Ганик, наблюдая за странно обвисшей в воздухе бастардой, поматывающей в такт лошадиным шагам головой.
— Нет, я крепкое ложе сделал, — подправляя под головой девчонки невидимую подушку, сообщил я, — она всю ночь не спала.
— Так обманула же, — едва не заплакал парнишка, сразу забыв, что только минутку назад о ней заботился, — обещала разбудить после полуночи. А сама чего- то в чай подлила, я, как лег, сразу уснул.
Вот это хорошо, что он мне напомнил, больше я из рук Мэлин ничего без проверки пить не буду. Я, конечно, понимаю, что это последствия воспитания бабушкой ведьмой, всем известно, настоящие ведьмы потому и живут одиноко и на отшибе, что очень самостоятельные и решительные. Но не для того учился двадцать три года, чтоб ведьмочка решала за меня, когда мне нужно спать.
— Маглор Иридос, — вывел меня из задумчивости настойчивый голос Ганика, — а кто были эти люди… которые утром наше мясо ели?
