В непринужденной беседе они расспрашивали меня, как устроился и живет за границей Г.Е. Чаплин, не бедствует ли, не нужно ли послать ему денег, рассказали, что сами пережили в первые дни, как их никуда не принимали на службу и как теперь, с нэпом, все пристроились и живут прилично.
В этот поход из Лондона в Сибирь ходил пассажиром старший лейтенант Гвардейского экипажа А. А. Абаза48. Последние годы войны он провел в Лондоне офицером связи при английском адмиралтействе от русского Морского Генерального штаба. Он предпринял это путешествие по поручению группы английский промышленников для разведки экономических возможностей. Советским морским агентом в Лондоне состоял в то время адмирал Е.А. Беренс49, брат адмирала М.А. Беренса50, командовавшего русской эскадрой при эвакуации из Крыма армии генерала Врангеля. Через Беренса (морского агента, которого мы оба хорошо знали) Абаза получил разрешение идти с моей экспедицией, подняться с речной экспедицией до центров Сибири, свободно проехать дальше по Советской России, получив обещание, что его выпустят обратно за границу. Он проделал весь намеченный путь, побывал в Москве, вел кое-какие переговоры и благополучно вернулся в Лондон. Он всюду разъезжал свободно и только в Москве, в ГПУ или комиссариате иностранных дел, не помню точно, его предупредили, что знают, что в России живет его мать и не советовали с ней видеться, иначе за ней придется установить слежку.
В результате моего похода в Сибирь и обратно у меня тогда окрепла вера в скорое возрождение России, в то, что лихолетие будет изжито, и исчезли последние сомнения в пристрастии сведений, полученных раньше через кооператоров. Я видел своими глазами всю ту разруху, которую советская власть устроила за первые три года, и те героические усилия, которые честные русские люди делали, чтобы снова поднять жизнь в стране вопреки большевикам, видел также возрастающий престиж этих людей, уважение и поддержку, коими они пользовались и среди населения, и среди подчиненных. Вместе с тем у меня сложилось впечатление, что эмансипация населения от большевиков зашла дальше в Сибири, чем, например, в Архангельске, и это подтвердило мои надежда в ожидании спасения России из Сибири. Абаза после своего путешествия вынес подобные же впечатления.
Так закончился в 1923 году мой второй этап службы под большевиками.
В Лондоне я поделился своими наблюдениями с друзьями-кооператорами. Они были очень рады благополучному завершению очень трудной, с морской точки зрения, экспедиции и были уверены, что дальнейшее дело эксплуатации Северного морского пути останется за ними.
