— Аллах всемогущий! — выкрикнул кто-то — Шурави! Шайтан-арба[18]! Шурави!
Кто-то бросился бежать, бросив автомат, и Шах выстрелил ему в спину, трусливый моджахед покатился по земле.
— Ракету! Ракету, быстрее!
Больше ничего никому сделать не удалось — осколочно-фугасный снаряд пятидюймовой гаубицы ударил точно в цель, свернуло пламя, и там, где только что была боевая колесница моджахедов, вооруженная пулеметом — остались лишь ее искореженные обломки…
В тот день из Кветты в Кандагар были направлены целых четыре каравана, из них два ложных. Ни один из них до места назначения не дошел…
Над пустыней занимался рассвет…
Духи пустыни, метавшие ночью стрелы и молнии с неба — успокоились, ушли вслед за ночью, исчезли — и на место непроглядной тьме вставал рассвет, розово-красный, тихий, мимолетный. Скоро Солнце пойдет в наступление и захватит все небо, чтобы начался еще один день. И те, кто пережил ночь, опасную, когда вокруг шайтаны с их злыми кознями и лукавыми наущениями — возносят хвалу Аллаху, милостивому и милосердному. А те, кто ночь не пережил — вознести хвалу Господу всех миров не могут, потому что они мертвы и обгорелые куски человеческого мяса, уже привлекшие шакалов — лежат рядом с догорающими обломками караванов. Завтра здесь их уже не будет — в пустыне ничего не пропадает даром, всуе, а мясо, человеческое мясо — лакомая пища для зверья.
Нарастающий с запада рокот заставил шакала, лакомившегося куском мяса недовольно поднять свою острую мордочку и навострить уши. Он был смелым, этот шакал, потому что он был голоден, и несколько дней ему не попадалось никакой пищи, достойной внимания. И он был мудр, этот шакал, потому что, ослабевший от недостатка пищи, услышав в ночи молнию и гром, он понял, что сюда пришли люди. Смешные двуногие великаны, ходящие по его земле и мечущие друг в друга гром и молнии, ездящие на гремящих и дурно воняющих колесницах и летающие на гремящих на все небо птицах. Эти великаны снова истребляли друг друга, и он знал, что там, где эти великаны истребляют друг друга — там всегда остается что-то, чем можно поживиться. Он знал, что великаны бывают опасны, что иногда они злы и могут метать гром и молнии в него — но нужно просто не попадаться им на глаза до тех пор, пока они не уйдут, ведь они всегда уходят, оставляя ему его землю. И он потрусил на грохот, шатаясь от голода, а уже к утру он был настолько сыт, что его теперь шатало от количества съеденного им мяса. Он был сыт на много дней — но, заслышав гремящих птиц, понял, что надо уходить, нельзя брать больше того, чем ты можешь съесть, природа наказывает жадных. Поэтому — старый шакал сыто рыгнул и потрусил в пустыню.
