Артут кивнул, нахмурившись, и закрыл за собой дверь. Винсент посмотрел на меня, начал говорить, а потом покачал головой и встал.
— Через пять минут тут появится кто-нибудь еще, и будет нас снова подслушивать. Давай пойдем в какое-нибудь другое место. Одевай пальто.
— А ты чувствуешь в себе силы, чтобы выйти на улицу? — спросила я, когда он накидывал на себя пальто и вытаскивал несколько одеял из шкафа.
— А мы не пойдем на улицу. Мы поднимемся наверх.
Беря за руку, он повел меня на второй этаж, а затем наверх к еще одной лестнице поменьше, в дальнем конце коридора.
— Что это? — ахнула я, когда мы вышли через люк на крышу.
Винсент закрыл дверцу люка и нажал на выключатель у пола. Белые рождественские огоньки включились, освещая крышу патио с расставленной здесь мебелью: столики, кресла и разложенные шезлонги.
— Именно здесь мы зависаем в течение всего лета. Здесь лучше, чем в саду во внутреннем дворе. Меньше тени, больше ветерка. И приличный вид.
Перед нами простирался весь город, словно на ладони, самое начало сумерек середины зимы. Хотя едва наступило всего пять часов вечера, небо уже меняло свой цвет с розовой карамели на ярко красный, знаменуя собой наступление раннего зимнего парижского заката. В зданиях начал мигать свет.
— Тут просто волшебно, — сказала я, упиваясь видом.
Я наконец оторвалась от вида и повернулась к Винсенту, стоящему у меня за спиной, засунув руки в карманы.
— Итак, о чем ты хотела поговорить? — спросил он, с беспокойством промелькнувшем на его лице.
— Что случилось? — Спросил я с любопытством. — Ты выглядишь обеспокоенным.
— Судя по прошлому опыту, когда ты спрашиваешь, не могли бы мы поговорить, вместо того, чтобы просто начать говорить, значит у меня неприятности.
Я улыбнулась и взяв его за руку притянула ближе к себе.
— Справедливо. Ладно, мне просто интересно…сегодня утром, прежде чем кинуться к грузовику, было похоже, будто ты в нерешительности. Пытаясь принять решение. И было похоже, что я часть этого решения.
Винсент молчал, ожидая моих выводов.
— Ты хотел сначала бежать к пешеходам, чтобы попытаться их оттолкнуть с дороги грузовика, не так ли?
— Да, это было на уровне инстинкта.
Его лицо было непроницаемым. Его невозможно было прочесть.
— И почему же ты этого не сделал? — спросила я, хотя подозрения уже закрались мне в душу.
— Потому что в таком случае, я с большей вероятностью бы погиб, если бы побежал помогать пешеходам. А я пообещал тебе не умирать.
