Чудовища морских глубин | страница 55
Цирцея предупреждала Одиссея: два морские пути ведут в родную Итаку, но одной дорогой он не должен воспользоваться ни в коем случае ― там его корабль разобьется о блуждающие рифы. Предпочтительнее для него выбрать вторую; хотя она тоже нелегка. Она проходит между двумя скалами, каждую из которых сторожит чудовище. Одна скала поднимается до неба, и в ней проделан туннель: это логово Сциллы. У подножия другой, которая гораздо ниже, могучая Харибда трижды в день поглощает и выбрасывает черную воду из глубины.
Харибда ― это, по-видимому, водоворот. Фантастический портрет Сциллы, нарисованный волшебницей, Сциллы, «встреча с которой не обрадует даже Бога», сначала ставит в тупик, но если сделать поправку на искажающую линзу поэтического воображения, в чудовище можно узнать осьминога внушительных размеров[7].
«В середине скалы зияет черная пещера с выходом на северо-запад, к Эребу… Там прячется Сцилла, ужасная и лающая, которая, будучи страшным чудовищем, имеет голос щенка… Ее лапы, которых всего двенадцать, коротки, как обрубки, но у нее еще шесть шей непомерной длины и на каждой из них ужасающая голова с пастью, вооруженной тройным рядом зубов, частых и чешуйчатых, и рядом с ней витает призрак смерти. Спрятавшись до половины в своей пещере, она протягивает наружу свои чудовищные шеи и обшаривает все закоулки вокруг своей скалы, ловко хватая дельфинов и морских собак и даже одно из тех больших морских животных, которых множество вскормила Амфитрита своей грудью. Ни один лоцман не может похвастаться, что благополучно прошел мимо этой скалы, поскольку чудовище никогда не упускает возможности каждой из своих разинутых пастей стащить человека с палубы»…
Как известно, Одиссей очень благоразумно предпочел пожертвовать шесть матросов прожорливой Сцилле, чем позволить поглотить весь корабль с людьми и имуществом ненасытной Харибде. Из двух зол он выбрал меньшее, а тот, кто выдумал выражение «выбирать между Сциллой и Харибдой», не мог похвастаться таким здравым смыслом.
Но вопрос не в этом: здесь мы пытаемся установить личность многоголового и лающего чудовища Гомера.
Можно, конечно, напомнить, что головоногие не лают и имеют только одну голову, как все существа на земле, в отличие от Сциллы, с ее многочисленными шеями и ногами, но правда также и то, что невозможно отделаться от впечатления, что описание касается осьминога, сидящего в своем логове. Уцепившись за неровности скалы двумя своими щупальцами, он протягивает остальные шесть наружу, чтобы хватать добычу. Концы щупалец, обычно скрученные в клубок, можно при наличии воображения принять за головы. И можно также предположить, что три ряда зубов ― это намек на ряды присосок на конечностях спрута. Конечно, их всего две у большинства этих животных, но сосальца на присосках образуют такую тесную мозаику, что для того, чтобы разглядеть план их расположения, надо изучать мертвое животное. И наконец, «если осьминог и не имеет голоса, он тем не менее издает странные звуки посредством своего сифона, когда он его высовывает из воды и спазматическим движением выбрасывает содержимое мантии. Этот слабый шум можно с натяжкой сравнить с тявканьем щенка»
