Берлинское кольцо | страница 95
Ефрейтор обрел спокойствие, но оно было вовсе не нужно Рут. Спокойствие чем-то походило на равнодушие, даже безразличие. Гость уже не смотрел на «шахиню», не смущался, когда она вдруг вскидывала свои длинные ресницы и встречала чужой взгляд открыто, с ясным желанием ожечь гостя.
— А вы хотели бы видеть его живым? — полюбопытствовала она.
Такого вопроса ефрейтор не задавал себе, поэтому он прозвучал для него неожиданно и заставил задуматься.
— Мне все равно, — ответил он не совсем твердо.
— А вдруг вы встретитесь?
— Как то есть? — не понял гость.
— Обычно — Исламбек с Исламбеком, — зло, желая сбить равнодушие ефрейтора, пояснила Рут. — Разве это невозможно?
Он опять задумался:
— Не знаю…
Равнодушие, кажется, нарушилось. Гость стал нервничать: ему не нужен был тот, настоящий, Исламбек — достаточно опасностей таит узкая тропка, на которую толкает ефрейтора Ольшер. Ее бы пройти живым, как-нибудь пройти!
— Не надо пугаться, милый юноша, — засмеялась Рут. — Это же только предположение… Шутка. Не так ли? Оставим серьезную и скучную тему, к тому же еще и запретную. Тайна! — Хозяйка озорно подмигнула гостю. — Я дала слово хранить тайну…
«Шахиня» позвала служанку и велела подать кофе.
— В столовой очень холодно, — пожаловалась она. — Принеси сюда!
Пока служанка возилась с прибором и готовила столик к завтраку, Рут развлекала гостя рассказами о своих поездках по лагерям военнопленных. Это были почему-то веселые поездки. Или просто Рут везло на всевозможные приключения. Однажды они заблудились в лесу и попали вместо лагеря для туркестанцев в румынскую часть, где солдаты ждали артистов. Президент с трудом отбил свою жену от компании подвыпивших артиллеристов. «Это были дюжие и решительные парни», — смеясь признавалась Рут. Другой раз ее чуть не застрелил часовой, когда она, изрядно захмелев во время попойки у офицеров караульной команды, среди ночи стала бить в сигнальный рельс, поднимая лагерь на поверку… Рассказывая, хозяйка громко смеялась, а гость застенчиво улыбался. Он плохо понимал ее быструю, изобилующую сложными оборотами немецкую речь. А возможно, и понимал, но не находил в похождениях «шахини» ничего смешного.
Когда подали кофе и служанка вышла, предусмотрительно притворив плотно дверь кабинета, Рут сказала!
— Будем пить!
Рядом с оттоманкой, в торшере хранился коньяк. Хозяйка достала уже начатую бутылку и налила себе и гостю по полной рюмке.
— Берите и садитесь ближе, чтобы мне удобнее было угощать вас…