— Прежде чем пойти спать, господин прево потребовал у моего отца все ключи от дома и заставил его поклясться, что других ключей нет. Отец ему отдал все ключи, и еще — у каждой двери поставлен караульный, но все они очень устали, да и вина я им дала много больше, чем вы велели.
— Они скоро уснут, — не теряя спокойствия, проговорил маркиз. — Хорошо еще, что мой титул не позволил им запереть меня в этой комнате.
— В огороде, со стороны полей, — снова заговорила девушка, — есть место, которое закрыто просто плетнем, к тому же не очень прочным, но…
— Где моя лошадь?
— Под навесом, вместе с остальными.
— Я спрыгну во двор.
— Вы убьетесь.
— Тем лучше.
— Ах, господин маркиз, что же вы все-таки натворили? — горестно спросила девушка.
— Глупости, почти ничего. Но речь идет о моей чести и жизни. Не будем терять времени — я решился.
— Подождите, — сказала она, стискивая его руку, — во дворе в углу слева есть большая куча соломы, галерея доходит как раз туда.
— Прекрасно! Шума будет меньше, и мне не так больно.
Он шагнул к двери, девушка попыталась его удержать, не сознавая того, что делает, но он высвободился и открыл дверь. Полная луна освещала двор, было очень тихо, маркиз дошел до конца галереи и различил в темноте высокую кучу прелой соломы. Девушка перекрестилась. Маркиз снова прислушался, ничего не услышал и встал на перила. Он хотел уже спрыгнуть, как вдруг до него донеслись чьи-то неясные голоса — это переговаривались два солдата, передавая друг другу кружку с вином. В один момент маркиз опять очутился у своей двери — девушка ждала его на пороге.
— Я же вам говорила, что еще не время, — еле слышно сказала она.
— Мне нужен нож, чтобы воткнуть его в глотку этим мерзавцам, — прошипел маркиз.
— Умоляю, подождите всего лишь час, — прошептала девушка, — через час они уснут.
Голос ее был так нежен, она так умоляюще протягивала к маркизу руки, что тот остался, и через час она первая заговорила с ним о побеге.
Маркиз в последний раз поцеловал ее еще вчера такие невинные губы, затем приоткрыл дверь и услышал в тишине лишь далекий лай собак. Он наклонился и ясно увидел солдата, спящего на соломе лицом вниз.
— А вдруг они проснутся? — с тоской пролепетала девушка.
— Живым я им не дамся, будь спокойна, — отозвался маркиз.
— Прощайте, и да хранит вас Господь, — рыдая, проговорила она.
Он перешагнул балюстраду, присел и тяжело спрыгнул на кучу прелой соломы. Девушка видела, как он подбежал к навесу, поспешно отвязал лошадь, вскочил в седло, проехал вдоль хлева, пришпорил коня, смял огородные грядки, взял направление на изгородь, перескочил ее и вылетел на дорогу.
