Пожалуй, в здешних краях Калайялл Гарс считался одним из самых сильных чародеев. Однако сам он в глубине души чувствовал, что знает о духах далеко не все, и даже страшился того, с чем имел дело. Еще неизвестно, чем обернутся для него его же собственные заклинания. Может быть, расплата будет жестокой…
Калайялл Гарс страдал от бессонницы, а если и удавалось заснуть, то его мучили кошмары… А тут еще эти странные землетрясения! Во всем ему виделись дурные предзнаменования.
Чародей потянулся за флягой с очищенным воздухом, отвинтил крышку, жадно вдохнул, но тут же отбросил жестянку в сторону: фляга была совершенно пуста. Кто знает, когда ему еще удастся добраться до родной Браскии, чтобы пополнить запасы очищенного воздуха. Видно, сам дьявол заманил его в эти забытые богом чащобы, где живут такие злые и могучие горные духи!
* * *
Сидя в клетке, Тайя и Локрин видели, как браскианский священник несколько раз пнул ногой кучу железного лома, а затем, расстроенный и поникший, удалился.
Один из учеников чародея передал зеленый бархатный мешочек с деньгами Спирою. Приближенный вождя высыпал звонкие медные монеты на стол, пересчитал и снова спрятал в мешочек.
— Интересно, каким образом дух Абзалета мог спрятаться в этом железном хламе? — пробормотал Локрин.
— А я бы предпочла узнать, почему вождь уверен, что после ритуала изгнания духа рэнсникам будут не страшны ни мьюнане, ни норанцы, — отозвалась Тайя. — Лирап-Луддич совершенно недвусмысленно заявил, что изгнание духа решит все его проблемы. Обо всем этом нужно обязательно рассказать дядюшке Эмосу! Он наверняка знает, в чем дело.
Помощники заклинателя собрали оборудование и ушли в свою хижину. Уже смеркалось, и местные жители потянулись по домам. Засеял редкий дождик, и туман немного поредел.
Дети терпеливо дожидались, пока на улице не останется ни единого человека. Целый день они пытались разговорить незнакомца в соседней клетке, но тот не мог толком ответить ни на один вопрос и предпочитал отмалчиваться. Зато они придумали ему имя. Теперь они называли его Тряпичник. Из-за множества надетой на нем одежды, платков и тряпок он действительно напоминал тряпичника или старьевщика. — Однако незнакомцу его прозвище очень понравилось. Он был рад, что у него наконец появилось хоть что-то свое.
— Эй, Тряпичник! — тихо окликнул его Локрин. — Сможешь вытащить штырь из щеколды?
— Не знаю.
— Ну хоть попытайся… И пожалуйста, говори как можно тише! Иначе тебя услышат. Лучше не привлекать к себе внимания. Мы решили попробовать отсюда выбраться, чтобы спасти нашего друга.
