На ней было элегантное платье из набивного ситца, в руке сумочка «а-ля Луи Виттон». Мидори выглядела цветущей и здоровой, то есть вполне нормальной и современной — как одна из тысячи других девушек. По сути ее нельзя ни в чем винить, подумалось Мори. Наверное, приехала в Токио одна, жить было негде, а за все надо платить — и за крохотную каморку в бетонном доме, и за устройство на работу… Да мало ли!
— Ну, ладно, в чем дело? — отрывисто сказала она. — Я же сказала Джорджу, что ухожу.
Теперь ее акцент был более заметен, чем в универмаге. Мори по выговору признал в ней уроженку префектуры Акита, недалеко от родины Хары.
— А ни в чем, — ответил Мори. — Мне нужна информация, вот и все. Вы можете мне помочь. — Он достал из кармана фотографию Хары. — Этот человек вам известен, — сказал он. — Я знаю, что вы были с ним в вечер его гибели.
Она отпрянула, будто он пролил кофе на ее элегантное платье.
— Кто вы? Что вам надо?
— Я следователь, нанятый семейством Хара, чтобы выяснить обстоятельства его смерти. Работаю независимо и гарантирую конфиденциальность.
— Мне с вами не о чем говорить. Я ни к чему не причастна.
— Эта ваша работа в «Сэйкю», — сказал он, — она хорошо оплачивается?
— Не так уж плохо, — осторожно ответила она. — Но я еще не на полной ставке.
— Полагаю, они пока не затребовали справку от вашего предыдущего нанимателя?
— Что вы имели в виду?
Мори вынул рекламный листок «Оазиса любви», какие вкладывают людям в почтовые ящики среди ночи. На нем был рисунок девушки в пеньюаре, которая ест банан, а рядом пояснительный текст: «Ваша маленькая любовница на девяносто минут — в любом месте центра Токио».
— Я вас ненавижу, — сказала она высоким голосом, затем обречено плюхнулась на скамейку.
— Вот и отлично, — произнес Мори. — Начнем сначала.
Она глубоко вздохнула и тихо стала говорить. Мори прерывал ее уточняющими вопросами.
Полчаса спустя они покинули парк храма, оставив его любовникам, бродяге, комарам. Мидори исчезла в потоке конторских служащих у метро, а Мори взял такси. Ему нужно было подумать.
По словам Мидори, они с Харой встречались в течение года в отеле «Сэйкю». Он дозванивался до «Оазиса любви» во вторник или среду и вызывал ее по имени. Встречал ее в номере, глядя телевизор. Обычно она оставалась на два часа, иногда дольше, если ему хотелось.
После первых свиданий он попросил, чтобы она приносила в отель свою школьную форму. Ее это не удивило — среди клиентов «Оазиса любви» встречались и такие. Но с тех пор половые контакты прекратились. Она переодевалась в ванной, а когда выходила, он уже лежал в постели под одеялом. Она садилась в кресло, и они обо всем говорили, в частности, о ее школе, подругах и как она в первый раз подкрасилась, и как он пытался играть в бейсбол, и как в их краях сбрасывают снег с крыш, об осенних фестивалях, красках заходящего солнца… Между ними была разница в пятнадцать лет, но на пару часов в месяц оба становились деревенскими школьниками.
