. Русские и иностранные историки подробно описали обстоятельства и последствия этой убежденности
[921]. Добавим несколько замечаний на эту тему.
Часто забывают, что глубокий смысл и источник этого мессианства — не триумфалистский, а апокалиптический, и по своему происхождению — ностальгический. Основания для такого умозаключения следующие: «Вселенская Церковь пребывает в руинах. Значит мы, русские, являемся святым остатком последних дней, остатком, который должен сохраниться в святости»[922]. К сожалению, эта религиозная идея очень скоро прониклась земным духом и обмирщилась. В мессианское сознание входит империалистический соблазн. «Мы стали тем, кем был первый и второй Рим». «Русское религиозное призвание, призвание исключительное, связывается с силой и величием русского государства, с исключительным значением русского царя»[923].
Движение раскольников восстало против этой концепции[924], призывая вернуться к апокалиптической и мистической устремленности. Раскольники почувствовали измену в Церкви и государстве, измену святости иерархической власти. Из раскольнического движения возник феномен «нетовщины» — отрицания ценности существующего царства, которым овладел Антихрист[925].
Таким образом, мессианская идея раскольников была глубоко эсхатологической: они считали себя единственными, ожидающими второго пришествия Христа в падшем мире, который хочет воздвигнуть новый Рим по образцам мира разложившегося.
Политическое мессианство
С наступлением раскола начался раскол самой русской идентичности: сознание чисто духовного призвания, бывшее у старообрядцев, стало заменяться мессианством, понимаемым как провиденциальная политическая миссия. Такова была суть убеждений царя Александра I после наполеоновских войн и основное содержание обещаний большевиков осуществить рай на земле.
Многие мыслители оправдывали такое воззрение. К. Леонтьев, например, доказывал провиденциальность царской власти, обосновывая это историческими причинами и страхом перед социализмом, который, писал он, «рано или поздно возьмет верх… среди потоков крови и неисчислимых ужасов анархии»[926]. К тому же известно, насколько реакционный деспотизм Николая I черпал поддержку в движении, соединившем в себе «Православие, Самодержавие, Народность»[927]. Идеалисты не принадлежали к этому движению, но некоторые из них разделяли ту же программу.
Поэт Федор Тютчев расцветил представленную им идею «русского христианского царства» такими привлекательными красками, что Вл. Соловьев посвятил ему полную восхищения статью
