Глава СССР предлагал Турции определится с позицией в длившейся уже третий год мировой войне, и оказать странам антигитлеровской коалиции посильную помощь. В частности, пропустить через Проливы корабли Черноморского флота, которые в данный момент крайне необходимы на северных морях, где проходят трассы конвоев, доставляющих в СССР боевую технику и военные материалы - поставки союзников по ленд-лизу. Таким образом, усиление советского Северного флота поможет снизить потери, которые несут СССР и его союзники от авиации и подводных лодок нацистов.
Сталин прямо и недвусмысленно намекал, что отказ Турции от пропуска советских кораблей в Средиземное море, будет считаться крайне недружественным шагом, и скажется на ее дальнейших взаимоотношениях не только с СССР, но и другими странами антигитлеровской коалиции. Пока есть время, Турция должна выбрать - на какой она стороне.
В общем, вежливое, хотя и неприкрытое давление. Или, как говорят в США, "предложение, от которого невозможно отказаться". Турецкий Президент посмотрел на посланника Сталина. Было видно, что этот молодой человек ведет себя так уверенно потому, что ощущает - за его спиной сила. Сила миллионных армий, огромной страны, сила победителей. Инёню знал, что русские сделали с Констанцей и Плоешти. Констанцу придется отстраивать заново, а нефтепромыслы Плоешти до сих пор горят, да так, что по донесениям дипломатов, днем в Бухаресте вся восточная часть неба затянута черной пеленой, а ночью озарена отблесками пламени. Президент подумал и решил не отказываться от полученного им предложения.
Прочитав еще раз перевод послания Сталина, а потом, посмотрев на подлиннике на энергичную и размашистую подпись советского вождя, турецкий президент положил бумаги себе на стол, и посмотрел на Громыко. Тот все это время невозмутимо наблюдал за бывшим соратником Ататюрка, словно читая, как в открытой книге, то, что творилось в душе Инёню.
- Господин Громыко, - сказал турецкий президент, - я очень огорчен тем, что нынешние взаимоотношения между Турецкой республикой и Советским Союзом далеки от тех, которые существовали между нашими странами во времена Кемаля-паши. - Инёню невольно посмотрел на портрет Ататюка, висевший на стене его кабинета. - Я не хочу сейчас искать правых и виноватых в случившемся, и считаю, что надо сделать все, чтобы вернуть то доверие и дружбу, которые были когда-то между нашими странами.
- Я то же всецело за это, господин президент, - ответил Громыко с легкой улыбкой. - да и мое руководство считает, что первым реальным и практическим шагом к возвращению доверия Советского Правительства, стало бы разрешение на проход наших кораблей в Средиземное море. Ведь доверительные отношения поддерживаются не красивыми словами, а добрыми делами. Проход наших кораблей - это реальная помощь нам и нашим союзникам в войне против тех, кто мечтает о мировом господстве.
