Лицо
Вэл
покрылось
красными
пятнами, она
пригрозила,
что
пожалуется
Слагхорну.
Альфард
пытался ее
урезонить,
Колин
требовал, чтобы
Вальбурга
оставила его
сестру в покое,
— но тут
Друэлла
выкинула
совершенно
неожиданный
финт. Нежно
улыбаясь
Вальбурге и
не говоря ни
слова, она
плавным
движением
поставила
ногу в
лаковой туфле
на стул,
слегка
сдвинула
юбку и
медленным,
ласкающим
жестом
провела
пальцами от
щиколотки до
коленки.
Поколением
позже этот
жест был бы,
наверное,
истолкован
как сексуально-агрессивный,
но тогда, в
январе 1941 года,
все поняли
его
совершенно
правильно.
Хотя
богатством
Розье
никогда не
смогли бы
сравняться с
Блэками,
однако, в
отличие от
Вальбурги, на
Друэлле были
шелковые
чулки. Настоящие,
довоенные,
тонкие, как
паутинка,
стоящие
бешеных
денег на
черном рынке,
предмет
вожделения и
зависти
любой
девушки, роскошь,
которую
могли
позволить
себе только
избранные...
Конечно,
на самом деле
Друэлле
подарила их моя
мама на
Рождество,
откопав
где-то в старых
запасах, — но
кого это
интересовало?
Главное, что
эффект был
достигнут.
Вальбурга
задохнулась,
будто ее окатили
холодной
водой, пару
секунд
постояла, а
потом пулей
вылетела из
гостиной.
Альфард
только
усмехнулся и
пожал
плечами.
Друэлла с
томной
улыбкой
повернулась
к нему, повелительно
протянула
руку, и они
отправились
танцевать.
— Во дает,
да? —
растерянно
сказал Колин.
— Может, отлупить
ее, как
думаешь?
Я
торопливо
отказался от
участия в
воспитании
его сестры,
заявив, что
ничего не
понимаю в
женщинах, и
вообще они
странные существа,
так что лучше
оставить их в
покое. Подумав,
Колин
согласился
со мной,
махнул рукой
на Друэллу и
взял себе
сэндвич.
Через
полчаса
пришел
возмущенный
Слагхорн и
сказал, что
мы не даем
спать всей
школе. Граммофон
пришлось
выключить, и
все постепенно
разошлись.
Наутро
нас ждал
серый
тоскливый
свет за окном,
редкий
снежок и
новый
учебный
семестр.
***
Зима
сорок
первого года
казалась
бесконечной.
В феврале
морозы
сменились
оттепелью,
потом опять
ударили
холода, и так
оно и шло, как
на качелях.
Утоптанный
грязный снег
в школьном
дворе то
таял, то покрывался
ледяной
коркой, на
которой кто-нибудь
обязательно
поскальзывался
и падал.
Однажды это
случилось со
Слагхорном,
который в
теплой
мантии с
меховым
воротником торжественно
направлялся
в Хогсмид
пропустить рюмочку.
Его тут же
бросились
поднимать; красный
и злой,
Слагхорн
наконец
тяжело встал
на ноги и
отправился
назад в школу
— почистить
мантию, а
заодно
побеседовать
со смотрителем.
После этого
разговора к
нему вернулось
обычное
благодушие,
зато Прингл
стал цвета
вареной
свеклы и
принялся с
остервенением
посыпать
школьный
двор песком.
Душу он
отводил тем,
что орал на
учеников —
дескать,
носят в школу
грязь.
