Сам
Косой
переулок
сильно
изменился. По
улице теперь
ходил
патруль из
Департамента
магической
безопасности,
который проверял
документы у
всех, кто
казался
подозрительным,
а на столбах
и в витринах
магазинов
вместо
рекламы были
развешаны
огромные агитационные
плакаты,
призывающие
население к
бдительности.
Один я
запомнил — на
нем были
изображены
два
волшебника,
беззаботно
болтающие за
стаканчиком
огневиски, в
то время как
под столом
притаился
шпион
Гриндельвальда.
От
нормальных
людей его
отличали зловещие
черные усы.
Надпись на
плакате гласила:
"Careless talk costs lives",
"Беспечная
болтовня
стоит жизни".
Во
"Флориш и
Блоттс"
видное место
занимал
стенд с
брошюрами "Как
экономить в
военное
время" — в них
давались
полезные
советы о том,
как сшить
изысканную
вечернюю
мантию из
старых штор
или наколдовать
сытный и
полезный
обед для всей
семьи из
фунта муки и
двух фунтов
картофеля.
Из-за того,
что
снабжение с
континента
было
нарушено,
многие
ингредиенты
для зелий продавались
по карточкам,
да и то не
всегда, а за
летучим
порохом
стояла
длинная
очередь. Мама
оформила
несколько
заказов по
почте — это
стоило
дороже, зато
экономило
время.
Мне
на всю жизнь
врезалась в
память эта
сценка —
щелкая
ножницами,
продавец в
душной лавке
отрезает
купоны с
наших
карточек...
Возможно,
потому, что
через
несколько
недель от этой
лавки не
осталось и
следа. В
начале сентября,
когда мы уже
были в школе,
маглы начали
бомбить
Лондон и
другие города.
Несколько
мелких бомб
отвел
магический
щит над Косым
переулком, но
одна его все
же пробила. Я
помню снимок
из
"Ежедневного
пророка", где
посреди
улицы
дымится
огромная
воронка, а
все вокруг
завалено
щебнем и обломками
кирпича.
Министерство
сделало
выводы, и с
тех пор в магических
кварталах
крупных
городов каждую
ночь
выходили на
дежурство
отряды добровольцев.
В их
обязанности
входило
следить за
целостностью
защитных
заклятий, подновлять
их и
усиливать, а
также
"исчезать"
упавшие, но
не
взорвавшиеся
бомбы и
зажигательные
снаряды. Эта
работа считалась
опасной и
трудной — с
магловским
оружием
тогда мало
кто умел
обращаться,
часто при
попытке
применить
исчезающее
заклятие
что-то шло не
так, и бомба
просто
взрывалась,
разнося всех
вокруг в
клочья. Но
все это я знал
только по
рассказам, а
вот та,
первая, бомбежка
почему-то
очень запала
в память. Кажется,
только тогда
я
окончательно
понял, что
война не
обойдет нас
стороной.
Платформу
9 и ¾ в день
отправления
Хогвартс-экспресса
патрулировал
аврорский
наряд. У мамы
глаза были на
мокром месте,
а у папы к тому
времени все
чаще
становилось
плохо с сердцем.
Он выглядел
постаревшим
и осунувшимся
и даже на
платформе
время от
времени пил
сердечное
зелье, остро
пахнущее
наперстянкой.
Я не хотел
уезжать в
школу и
оставлять родителей,
когда со дня
на день может
начаться
вторжение.
Случись что —
как я
доберусь за
двести миль
из Хогвартса
домой?
Попробовал
поговорить с
отцом, но он и
слушать ничего
не захотел.
Заявил, что
напишет, если
мне нужно
будет
вернуться.
