Высунув
язык от
усердия, мы
переписывали
примеры
заклятий,
занимавшие
по три строчки
каждое, шипя
и
переругиваясь,
вычисляли, какое
поверхностное
натяжение
необходимо для
перемещения
заданного
объема воды и
в течение
какого срока.
Потом мы
тренировались
на кувшинах в
спальне, но
это
заканчивалось
только
лужами на
полу и
грандиозными
склоками, в
ходе которых
мы обвиняли
друг друга в клиническом
идиотизме и
выясняли, кто
из нас сквиб.
А ведь помимо
этого нужно
было еще
иногда спать
и делать
уроки. Но мы
наловчились
распределять
работу и
решали путем
жеребьевки,
кто сегодня
пишет за всех
реферат по
трансфигурации
— а остальные
потом перепишут
его своими
словами.
Первый
опыт
командного
взаимодействия,
как ни крути.
Зато
Розье уже не
ссорился с
Риддлом —
более того,
они стали
лучшими
друзьями, и я
однажды даже
услышал, как
Колин
шепотом
извиняется,
что когда-то
назвал Тома
грязнокровкой.
Тот лишь
коротко
ответил:
"Проехали".
С
перемещающими
заклятьями
мы в итоге
провозились
до середины
марта, потом
перешли к
тренировкам
на местности
— для этого
пришлось
убегать с
обеда, — и день,
когда Розье
удалось-таки
переместить
пинту не
слишком ароматной
жидкости на
пол в
туалете,
забрызгав
все вокруг,
стал для нас
почти
национальным
праздником.
Мы вылетели
из туалета,
словно за
нами гнался
дракон, и
потом еще
какое-то
время с
невинным
видом
болтались в
коридоре,
наслаждаясь
успехом и
обогащая
свой словарный
запас за счет
старшекурсников,
которым
приходилось
обходить
лужу.
«День
X» был
назначен на
конец марта.
Мы решили
реализовать
свой план
ранним утром,
ближе к шести
— как
известно, в
это время сон
крепче всего.
У нормальных
людей,
разумеется.
Альфард в
виде
исключения
тоже
согласился
поучаствовать,
но только
потому, что
ему доверили
особо
сложную (как
подчеркнул
Том) задачу, с
которой
никто другой
не справился
бы, — стоять на
часах в
коридоре, и,
если кто-то в
столь ранний
час
отправится в
туалет, остановить
его. Не
задержать, а
именно
остановить.
Как угодно.
В
туалет мы все
прокрались
босиком,
чтобы двигаться
как можно
тише. От
напряжения и
легкий скрип
двери
показался
мне
оглушительным,
как раскат
грома. Стоять
босыми
ногами на
кафельном
полу было холодно,
газовые
лампы на
стенах тихо,
угрожающе
шипели, а у
Розье так
дрожали руки,
что он еле
мог удержать
палочку.
— Если что,
я подстрахую,
— прошептал
Том, но помощь
не
понадобилось.
С заклятьем
Колин справился
безошибочно.
В первое
мгновение
нам показалось,
что ничего не
вышло — вода в
трубе зашумела,
заполняя
освободившееся
пространство,
но на этом
все и
закончилось.
Вокруг по-прежнему
стояла
глухая
тишина. Том
шепнул: "Все,
уходим", и мы
на цыпочках
выбрались в
коридор — как
вдруг из
спальни
пятикурсников
послышался
рев, больше
напоминавший
голос
раненого
медведя, чем
человека.
