Игрок | страница 2



За пару часов я столько наслушался о студентах и преподавателях Хогвартса, порядках в школе и всяких случавшихся там забавных историях, что у меня голова шла кругом. Казалось, что я полжизни провел в замке. Но кое-что вызывало смутную тревогу. Розье твердо намеревался попасть в Слизерин, где уже невесть сколько поколений учились все его предки. Блэку тоже была туда прямая дорога — мантию со слизеринской змейкой ему сшили чуть ли не заранее. А вот со мной все было непонятно. С одной стороны, родители и прочие родственники заканчивали в основном Рэйвенкло; с другой стороны, там я никого пока не знал, да и жизнь в Слизерине по рассказам представлялась куда более интересной...

Может быть, поэтому, когда подошла моя очередь, я на негнущихся ногах поднялся на возвышение, сел на распределительный табурет и первым делом спросил Шляпу:

— Можно мне в Слизерин?

— Ты уверен? — спросил удивленный голос, казалось, прямо в моей голове. — Вообще-то тебе полагается на другой факультет... Ты бы там смог достичь многого, да и семья соответствующая. Вот, например, твой прадедушка...

Мне пришлось высидеть на стуле почти минуту, пока Шляпа предавалась воспоминаниям, но в итоге, узнав, что я так и не передумал, она выкрикнула до того громко, что у меня в ушах зазвенело:

— Слизерин!

Так я сделал первый шаг к своему будущему.

***

Я очень смутно помню, как нашел факультетский стол, как все вокруг что-то мне говорили, Блэк одобрительно улыбался, — а я вертел головой, ища среди еще не распределенных студентов Колина.

Собственно, и на Тома-то я обратил внимание только потому, что его фамилия в списке шла непосредственно перед Розье.

Он показался мне не особенно интересным — ну, симпатичный, только какой-то слишком бледный, и слишком высокий, переросток, — и, если бы Шляпа не выкрикнула: "Слизерин!", едва коснувшись его головы, я бы забыл о нем уже в следующее мгновение. Но теперь я разволновался: а вдруг мест на факультете как-нибудь не хватит, а вдруг Шляпа не отправляет двух студентов подряд на один факультет, и Розье окажется где-то еще? Так что Риддл, усаживавшийся за наш стол, вызвал у меня легкое раздражение. Он сел очень прямо, ни на кого не глядя; вблизи было хорошо видно, что у него правильные черты лица и красивые, как у девушки, длинные ресницы, но одет он бедно — взять хотя бы поношенную мантию с аккуратно заштопанными рукавами, из-под которой выглядывали посеревшие от частой стирки манжеты и воротничок рубашки.