— Парус рвется! — крикнул Ольер.
— Черт возьми! — заорал Деланней. — Спускайте его скорее!
Они делали все, что могли, ломая ногти, которые зажимала раздувавшаяся ткань паруса.
— Выбирайте штерты!
Матросы уже обвязали парус веревками, стягивая гафель и гик. На носу два малых кливера хлопали, как пулеметная очередь.
— Лечь на курс! — приказал Эдвардс.
Оба кливера надулись, и «Марютея» повернулась кормой к ветру. Маневр был сделан вовремя: новый порыв ветра завыл в оснастке, и море вздыбилось, обдав всех водяной пылью. Волны ринулись на штурм корабля, перехлестывая через палубу и переваливаясь через борт — шпигаты были залиты водой. Корабль погрузился в воду от форштевня до полубака, мачты скрипели и скрежетали от постоянных раскачиваний.
Измученные матросы задыхались от соленой воды, которую волны бросали им в лицо.
— Здорово сделано, месье! — воскликнул Аллисон.
Эдвардс лишь улыбнулся в ответ. Ватфорд уже плакал от усталости.
— Деланней! — позвал Эдвардс.
— В чем дело?
— Пошлите Форшема к штурвалу!
— Нет, не надо! — запротестовал Ватфорд. — Я еще смогу продержаться.
— Отставить! — и Эдвардс похлопал по плечу рулевого.
Со стороны шлюпки по правому борту с силой хлынула волна до самого стрингера, добралась до груди матросов, вцепившихся в штормовые поручни, затопила стойку главной мачты, с огромной силой ударила в большой люк и, уже теряя силу, нахлынула на кубрик. Она еще могла многое смести на своем пути, крутясь у основания мачты, как вокруг плотины, и вот она осталась на палубе огромной массой, весом в десятки тонн.
Стоя по грудь в воде, матросы ждали. «Марютея» сильно кренилась на правый борт.
— Если хлынет еще одна такая волна… — проронил сквозь зубы Келлер.
Другой волны не было, и корабль медленно выпрямился. Он тяжело освободился от воды, и вот показался стрингер, люк, похожий на черный пляж, ручная лебедка. Вода, отступив, ударила по ногам, и, когда она совсем спала, все наконец смогли перевести дух и начать двигаться.
— Он выдержал, сукин сын! — крикнул Ван.
На корме Ватфорд медленно приходил в себя, но его лицо все еще покрывала мертвенная бледность. Кровь стучала в висках, а спина, на уровне поясницы, болела так, словно в нее всадили нож.
— Все в порядке, малыш? — спросил Аллисон.
— Все в порядке.
Аллисон, старый морской волк, казалось, был сделан из стали. Его грубое лицо научилось противостоять ветрам, морю и дождю, а сильные руки с потрескавшейся кожей ловко справлялись с ударами волн по перу руля.
