Мэри предупредила Дарию. Не только сейчас, гораздо раньше, в е-мэйле из Садбери. Но Дария — лишь одна из тысяч женщин в Йоркском университете, одна из…
Мэри преподавала на кафедре женских исследований, она была знакома с феминистской фразеологией: все взрослые люди женского пола — это женщины и только женщины. Но Мэри тридцать девять — её день рождения пришёл и прошёл никем незамеченный — а в Йоркский принимают с восемнадцати. О, первокурсницы — тоже женщины… но они ещё и девушки, по крайней мере, по сравнению с Мэри; многие из них впервые оказались вдали от дома, только-только начинают свой жизненный путь.
И этот зверь охотится на них. Зверь, которому она сама дала уйти.
Мэри снова посмотрела в окно, но в этот раз она была рада, что Торонто отсюда не разглядеть.
Некоторое время спустя — Мэри представления не имела, какое именно — дверь её лаборатории приоткрылась, и в неё просунулась голова Луизы Бенуа.
— Мэри, как насчет пообедать?
Мэри повернулась к ней вместе с креслом.
— Mon dieu! — воскликнула Луиза. — Qu’est-ce qu’il y a de mal?
Мэри знала французский достаточно, чтобы понять вопрос.
— Нет, ничего. А что такое?
Луиза перешла на английский; её голос звучал недоверчиво:
— Ты плакала.
Мэри автоматически поднесла руку к щеке, и сразу одёрнула. Она почувствовала, как её брови полезли на лоб.
— О! — тихо выдохнула она, не зная, что и сказать.
— Что случилось? — снова спросила Луиза.
Мэри глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Луиза была самым близким ей человеком во всех Соединённых Штатах. А Кейша, консультант Центра помощи жертвам изнасилований, с которой она разговаривала в Садбери, как будто находилась во многих световых годах отсюда. Но…
Но нет. Она не хочет об этом говорить; она не хочет рассказывать о своей боли.
Или своей вине.
И всё же она должна что-то сказать.
— Ничего, — сказала она, наконец. — Просто… — Она нашарила на столе пачку вегманcовских[27] салфеток и вытерла лицо.
Луиза понимающе кивнула, словно Мэри призналась ей в каком-нибудь — как бы она это назвала? В каком-нибудь affaire de coeur с несчастливым финалом. Мэри подозревала, что у Луизы было множество таких романов.
— Мужчины, — согласилась Луиза, закатывая глаза к потолку. — Ты не можешь жить с ними, и не можешь жить без них.
Мэри хотела было кивнуть в знак согласия, но… она слышала, что в мире Понтера всё не так, как сказала Луиза. И потом, Мэри не какая-нибудь школьница — впрочем, как и Луиза.
— Это из-за них мире столько проблем, — сказала Мэри.
