Такое отношение к истории всегда парадоксальным образом соседствует с установкой серого большинства — «после нас хоть потоп». Для избранного меньшинства актом индивидуального, максимального утверждения и волевого, осознанного исполнения долга является реализация своей миссии, как части Миссии главной, до конца, даже перед лицом потопа. Это меньшинство и создает расы в историческом измерении. Именно такая реализация своих волевых установок есть духовно преображенный долг индивидуума перед лицом истории. Конечно, раса в чисто биологическом смысле не может служить столь возвышенному пониманию своего исторического долга человеком. По вертикальной шкале духовных ценностей человечества биологическая раса есть всего лишь необходимая абстракция, не соотносимая ни с чем на этой вертикали. Френсис Паркер Йоки в «Империуме» настаивает: «Расовый инстинкт в чистом виде, не облагороженный духовным подвижничеством, есть, по сути, тормоз для этноса в деле исполнения им своей Миссии. В лучшем случае инстинкт этот есть «голый» биологический эстетизм коллективного бессознательного». Здесь нам трудно не согласиться с этим утверждением. В XXI веке человек уже не столько принадлежит своей биологической расе, хотя и продолжает являться представителем разнообразных этнобиологических типов, сколько является представителем таких общностей, в которых историческая ценность индивидуума должна определяться осознанной принадлежностью культурно-историческому сообществу, в котором его место обусловлено его личной борьбой за идеальные, духовные ценности перед лицом общемировой духовной деградации. Объяснение истории только с позиций биологии расы, в терминах «дарвиновских откровений» или рациональной биологической науки должно уйти в прошлое. Начавшись как интеллектуальная мода, эта научная методология вскрытия причин и следствий исторических событий произвела интервенцию в политику, что привело к тяжелым последствиям. Однако же эти последствия, вызванные врожденной слепотой рационалистической науки, не позволяют нам вообще отмахнуться от биологического аспекта расы и его особой роли в истории. Всмотримся в прошлое, в идею Тысячелетней империи как парадигмы исторической миссии великих народов. Какую роль здесь занимала первоначальная расовая чистота носителей этого идеала? Какие идеи позволили создать жизнестойкие империи возрастом не одно тысячелетие китайцам и индоариям? Ведь на начальном этапе эти империи создавались монорасовым культуроносящим ядром, более того, долгое время они и функционировали как монорасовые, в своих культурных и политических элитах, цивилизационные образования. Но приходили варвары, принадлежащие другим расам, потрясали до основания древние царства, меняли правящий слой, а империи продолжали жить и воплощать, с той или иной долей чистоты, единый, от века заложенный в них цивилизационным идеал. Если мы найдем место расе в цепи взаимосвязанных иерархически структурированных универсальных ценностей, то мы сможем понять диалектику смены поистине космических ритмов, определяющих историческую жизнь мировых империй, понять метафизические основы их долголетия, освятить путь человеку духовному в таинственно темный и эсхатологически тревожный XXI век. В настоящих поисках мы не имеем права пройти мимо традиционной христианской антропологии как единственно верной путеводной нити на нашем пути.
