С точки зрения Бруно, без других тел нельзя говорить не только о поведении тела, но и его существовании. Для Бруно бытие тела включает нечто несводимое к пребыванию тела в данном месте и переходу из одного места в другое. Сейчас в науке (в современной космологии и в теории элементарных частиц) появилось представление о самосогласованной системе взаимодействующих частиц, взаимодействие которых является условием существования каждой из них4. Соответственно отмеченная тенденция становится особенно интересной. Конечно, у Бруно не было и не могло быть физической расшифровки и даже отчетливого выражения такой тенденции, и она скрывалась под иррациональной формулой бытия как {159} отображения мировой души.
Но речь сейчас идет о "треке" идей Бруно. В данном случае мы можем проследить этот "трек" не только вперед, но и назад во времени.
Связь атомистики Бруно с античной атомистикой трудно выяснить в силу неопределенной формы атомистических идей итальянского мыслителя и еще большей неопределенности некоторых сторон учения Демокрита и его продолжателей - тех сторон, о которых приходится судить по немногочисленным и очень кратким сохранившимся фрагментам и позднейшим изложениям. Познакомимся вкратце с атомистической концепцией Бруно, а затем перейдем к ее сопоставлению с некоторыми атомистическими идеями древности и средневековья.
В парижском диспуте 1586 г. и соответственно в "Акротизме" Бруно разграничивает чисто логическое бесконечное деление величины в математике и ограниченное дробление материи.
{160} "Конечно, одно есть величина, взятая математически, а другое величина, взятая физически. Ведь существует некий неделимый предел для физического деления - такой, который уже не делится на несколько других, когда деление до него дошло. И если разум и математика, вопреки всякой практике и обычаю, хотят в пустом воображении допустить бесконечно делимое, пусть делают, что хотят. Природа во всяком случае производит такое деление, которое явно доходит до последних минимальных частиц, к каковым уже никакие ухищрения и никакие орудия не имеют подступа. И существует ли разумное основание для того, чтобы мысль наша столь тонко, столь изощренно играла за пределами этого деления не по обычаю физиков, а по обычаю математиков, коль скоро никакое действие природы или другой какой причины не простирается столь далеко. Вот из таких-то минимальных тел и слагается, всякое тело,-я имею в виду тело чувственное, которое, будучи разрешено на эти минимумы, уже не сможет, разумеется, сохранить вид сложного тела" 5.
