Эразм пил, и огонь разливался по его жилам. Тут Джульетта обратилась к нему с шутливым вопросом:
— Хотите, я буду вашей донной? От этих слов Эразм, словно безумный, бросился к ее ногам и прижал ее руки к своему сердцу.
— Да! Это ты, — восклицал он, — это тебя я любил всегда, тебя, ангел мой! Ты жила в моих грезах, ты блаженство мое, счастье жизни моей, ты мое совершенство! — Все подумали, что Эразму вино ударило в голову: таким его еще никогда не видели, казалось, за какой-то миг с ним произошла разительная перемена. — Да! Ты, ты моя жизнь, ты сжигаешь меня палящим огнем. И пусть мне суждено погибнуть, да погибнуть, но ради тебя одной, лишь тобою хочу я жить!
Джульетта ласково обняла юношу; немного успокоившись, он сел подле нее, и скоро уже возобновились привольные утехи, игривые шутки и звонкие песни, прерванные сценой между Джульетой и Эразмом. Когда же запела Джульетта, казалось, будто из ее груди льются небесные звуки, воспламеняя все сердца неведомым дотоле неизъяснимым блаженством. В ее дивной силы кристально-чистом голосе словно заключался таинственный пламень, всецело покорявший душу. И юноши крепче обнимали своих подруг, и жарче горели их очи… Но вот уже алое сияние, разлившееся в небесах, возвестило приход денницы, и тогда Джульетта предложила окончить праздник. Так и сделали. Эразм вызвался проводить Джульетту до дому, она не позволила, но рассказала, как найти ее жилище. На прощанье юноши дружно грянули застольную, и в это время Джульетта удалилась — видели только, как она промелькнула в дальней аллее в сопровождении двух слуг, факелами освещавших ей дорогу. Последовать за нею Эразм не осмелился. Юноши стали расходиться по домам, обнимая за плечи своих подруг, веселые и счастливые. В полном смятении, снедаемый тоской и любовной мукой, отправился наконец домой и Эразм; мальчик-слуга нес перед ним факел. Покинутый друзьями, Эразм свернул в тихую улочку, которая вела к его дому. Утренняя заря ярко разгорелась, слуга загасил факел, ударив им о мостовую, и тут в брызнувших искрах перед Эразмом внезапно возник необычайного вида незнакомец: высокого роста сухощавый господин с тонким ястребиным носом, сверкающими глазами и язвительно поджатыми губами, одетый в огненно-красного цвета сюртук с блестящими стальными пуговицами. Незнакомец засмеялся и заговорил неприятным, пронзительным голосом:
— Хе-хе! Никак вы вылезли из старинной книги с картинками, в этом-то плаще, в этом камзоле и берете с пером? Вы, господин Спикер, вырядились, ни дать ни взять, шутом гороховым! Неужели вам нравится выставлять себя на потеху прохожим? Ступайте-ка лучше откуда пришли, в ваш древний фолиант!
