— Вот я и здесь, любимый, — сказала она тихо и ласково. — Взгляни, как верно я сохранила твое отражение! — Она отбросила покрывало с зеркала. Прижав к груди Джульетту, Эразм с восторгом смотрел на свое отражение. Однако оно не повторяло ни одного его движения. Эразм содрогнулся до глубины души.
— Джульетта, — взмолился он, — неужели мне суждено лишиться разума от любви к тебе? Верни мне отражение и возьми меня самого, мое тело, жизнь, душу мою!
— Между нами еще кое-что стоит, милый Эразм, — возразила Джульетта. Ведь ты знаешь, что… Разве Дапертутто не говорил тебе?..
— Ради бога, Джульетта, — прервал ее Эразм, — если только таким способом я могу стать твоим, то лучше мне умереть!
— Ни в коем случае, — ответила Джульетта, — нельзя допустить, чтобы Дапертутто соблазнил тебя на подобный поступок. Конечно, плохо, что обет и церковное благословение имеют столь большую силу, и все же ты должен разорвать узы, которые тебя связывают, иначе никогда не будешь ты моим безраздельно, однако для этого имеется другое, лучшее средство, нежели то, которое предложил Дапертутто.
— Какое же это средство? — живо спросил Эразм.
В ответ Джульетта обвила его шею и, спрятав лицо у него на груди, вкрадчиво прошептала:
— Ты должен подписать своим именем несколько слов на маленьком листочке бумаги: «Предоставляю моему доброму другу Дапертутто власть над моими женой и сыном, с тем чтобы он распорядился ими по собственному усмотрению, и расторгаю узы, связывающие меня с ними, ибо отныне и телом и бессмертной душой моей принадлежу Джульетте, которую избрал себе в жены и с которой меня на веки вечные связывает особенный обет».
Судорога пробежала по нервам Эразма. На его губах горели огненные лобзания Джульетты, в руке он держал листок, который она дала ему. Внезапно перед ним возник Дапертутто, он был огромного, исполинского роста и протягивал Эразму стальное перо. В тот же миг на левой руке Эразма вдруг лопнула жилка и брызнула кровь.
— Обмакни, обмакни перо, подписывай, подписывай, — хрипло проговорил великан в красном.
— Подпиши, подпиши, единственный мой, навеки любимый, — шептала Джульетта.
Эразм уже обмакнул перо в кровь, поднес к бумаге…
И тут дверь распахнулась — на пороге стояла женщина в белом одеянии, ее неподвижный, как у призрака, взор был устремлен на Эразма, глухо и горестно она промолвила:
— Эразм, Эразм, что ты делаешь? Именем Спасителя заклинаю тебя, не совершай ужасного злодеяния!
В предостерегающем призраке Эразм узнал жену. Он отшвырнул перо и бумагу. Молнии засверкали в глазах Джульетты, страшная гримаса исказила ее черты, жаром пламени повеяло от ее объятий.
