Дядя Роберт, страдающий одышкой, с мешками под глазами, напыщенный человек, которого совершенно не за что уважать.
Дядя Тримбал. Длинное, мертвенно-бледное лицо, тонкие, редкие соломенного цвета волосы — «один из светловолосых Джексонов» — тощая, сутулая фигура, отвратительный высокий лоб с уродливыми морщинами и глаза, конкурирующие по интеллигентности с рыбьими, — думала Вирджиния. «Напоминает карикатуру на самого себя».
Тетя Тримбал. Ее звали Мэри, но обращались к ней исключительно по имени мужа, чтобы отличать ее от Великой тети Мэри из Австралии. Массивная, величественная, вечная леди. Великолепно уложенные седые волосы. Богатое, модное, расшитое бисером платье. Удаленные с помощью электрического тока бородавки, которые тетя Эйлин называла божьим даром.
Дядя Гэвин со своими вечно лохматыми седыми волосами.
Тетя Эвелин, которая имела противную привычку кривляться при разговоре и пыталась создать о себе репутацию щедрого человека, поскольку очень часто отказывалась от вещей, которые ей были совершенно не нужны. Вирджиния оглядывала этих людей, не особенно осуждая, потому что любила их, хотя все они соответствовали крылатой выразительной фразе Милтона и были «прелестно глупы». Но даже понимая это, Вирджиния удивлялась многому из того, что видела. Зачем, например, тетя Эвелин привязала черные бархатные ленты вокруг каждой из своих тучных рук выше локтя?
Потом Вирджиния перевела взгляд напротив, через стол, на Корнелию. На Корнелию, которую всегда, сколько она себя помнила, ставили ей в пример как образец красоты, поведения и успеха.
— Почему ты не можешь держаться так же, как Корнелия, Вурж? Почему ты не можешь стоять правильно, как Корнелия, Вурж? Почему ты не можешь так мило разговаривать, Вурж? Почему ты ни на что не способна, Вурж?
Волшебные глаза Вирджинии утратили свой насмешливый блеск и стали напряженными и печальными. Корнелией нельзя было пренебрегать, нельзя не считаться с ней. Было невозможно отрицать ее красоту, привлекательность и даже тот факт, что она была все-таки не совсем глупа. С лица Корнелии не сходила улыбка. У нее были красивые, белые, здоровые зубы, и поэтому она всегда улыбалась и даже злоупотребляла этим. Но Вирджиния не могла не согласиться с высказыванием дяди Роберта, что это была «сногсшибательная девушка». Да, Вирджиния и сама понимала, что Корнелия была сногсшибательна.
Богатые золотисто-каштановые волосы, всегда тщательно причесанные, удерживал сверкающий обруч, из-под которого как бы небрежно, но на самом деле надуманно ниспадали волнистые пряди; огромные блестящие голубые глаза и густые шелковистые ресницы; розовое лицо подчеркивала белоснежность шеи, нежно возвышающейся над воротником платья; большие пузырьки жемчужинок в ушах, голубоватое пламя бриллиантов на длинных, гладких, восковых пальцах с розовыми ухоженными ноготочками. Мрамор рук просвечивал сквозь зеленый шифон и прозрачный шелк. Вирджиния неожиданно почувствовала радость от того, что ее собственные неуклюжие руки скрывал коричневый шелк.
