Дж. Вернон Ши
ОТ МЕРТВЫХ НЕ СПРЯЧЕШЬСЯ[9]
I
Мисс Мэри Пибоди (и, уж пожалуйста, постарайтесь произнести ее имя с приличествующим случаю новоанглийским выговором: Пи-ба-ди-ии!) свернула — как, впрочем, она это обычно делала — на улицу, ведущую к Старому Детшиллскому кладбищу. Подобную прогулку она совершала практически каждый день — за исключением случаев, когда выдавалась особенно отвратительная погода. Дама шествовала по стремящейся под уклон улице, и вслед ей смотрело множество глаз. Несколько случайных прохожих (а день был ветреный, казалось, деревья клонятся к земле в тщетной попытке уцепиться за почву ветками, как корнями) повернулись и проводили ее взглядами, а в окнах раздвинулись занавески, показывая лица любопытствующих жильцов.
Мисс Пибоди давно превратилась в некое привычное и даже успокаивающее своей регулярностью явление. Одевалась она весьма причудливо, судя по всему, выбирая из гардеробной первые попавшиеся вещи, и, похоже, там скопились горы самого феерического и красочного хлама. Люди всегда любопытствовали (и даже заключали пари) — каков же будет завтрашний наряд? Сегодня мисс Пибоди красовалась в ошеломительном туалете, собранном из предметов одежды решительно разных эпох, объединяемых, пожалуй, лишь тем, что все они давно вышли из моды.
Сегодня ночью наступал Хеллоуин, однако дама надела летнюю шляпку с цветами. И хотя цветы, конечно, были искусственными, выглядели они увядшими и запыленными. Красное бархатное платье, по моде 1910 года, мело мостовую, а шлейф его мисс Пибоди небрежно заткнула в прореху пониже спины, так что задранный подол открывал всеобщему обозрению нижние юбки. А поверх всего она надела весьма консервативный по покрою мужской свитер, наверняка принадлежавший ее брату, обувшись при этом в черные высокие ботинки на пуговках. Под мышкой дама торжественно несла нераскрытый розовый зонтик, чьи шелковые складки яростно трепал ветер.
Мисс Пибоди шагала навстречу ветру, и под его колючими порывами на увядших щеках несчастной сумасшедшей выступил не свойственный им румянец.
И тут зазвучало насмешливое:
Мэри-дурочка идет,
На кладбище идет-бредет!
То были дети, как по волшебству выскочившие сразу отовсюду. Самые храбрые осмеливались подбежать поближе и пропеть дразнилку чуть ли не в лицо, а потом с хихиканьем улепетнуть за угол ближайшего дома. Мисс Пибоди совершенно не сердилась — сказывалась долгая привычка, — но с удивлением провела рукой по лбу в полнейшей растерянности: она не могла взять в толк, кто такая эта «Мэри-дурочка».
