— Линк?
— Тихо, милая.
— У кого есть силы с тобой спорить?
Линк довольно посмеивался, чувствуя себя самым удовлетворенным на свете мужчиной. Она уютно устроилась в его объятиях, словно так было всегда. И это хорошо, чертовски хорошо, они идеально подходят друг другу. В постели Эванджелина оказалась совсем не холодной, бесчувственной или зажатой.
Линк инстинктивно сжал объятия: какой-то голос твердил, что их связь еще доставит ему немало хлопот. И все же она того стоит. Нежно поцеловав ее в губы, он собрался встать, но Эван не пустила.
— Так мне уходить или остаться? — улыбнулся Линк. Она со стоном закрыла лицо подушкой. — Значит, уходить?
Отбросив подушку, Эван села и покорно кивнула. Когда же она натянула на себя покрывало, он сдернул его, чтобы поцеловать ее грудь, а потом, взъерошив ей и без того спутанные волосы, заставил свое тело принять вертикальное положение, но через секунду обнаружил, что попытка не удалась.
— Кажется, собственное решение не приводит тебя в восторг, — усмехнулся Линк, берясь наконец за трусы и мятые брюки.
— Не приводит, — улыбнулась она и серьезно добавила: — Ты прекрасный любовник. Я давно забыла… Нет, не то. Я ничего не забыла. У меня никогда такого не было.
Сев опять на край постели, Линк погладил ее бедра, спрятанные под покрывалом:
— У меня тоже.
— Почему я не встретила тебя раньше?
— И приберегла все лучшее на потом? — Он поцеловал ей ладонь.
— Эгоист!
— Разве не ты сказала, что я любовник мирового класса?
— Я никогда… — Не закончив, она швырнула в него подушкой.
Эван еще смеялась, когда он повалил ее на кровать и закрыл рот поцелуем, но вскоре оба забыли про игру. Когда их взгляды скрестились, улыбки сразу погасли, а воздух накалился и стал как будто гуще от безмолвных желаний и невысказанных надежд. Он должен ей признаться. Слова рвались у него из сердца, неизбежные, как восход солнца, вечные, не знающие преград. Этой женщине он рискнет их сказать.
— Я люблю тебя, Эван, — тихо произнес он.
— Линк, не надо. Пожалуйста.
— Невозможно. Легче остановить морской прилив. Я люблю тебя. И не хочу… не могу ничего изменить.
— Имеется в виду гараж на две машины и белая изгородь вокруг? — недоверчиво спросила она.
— Угу.
— О Боже, — пробормотала Эван, садясь и натягивая на себя простыню, словно находилась в осаде, а это была кольчуга. — Я же говорила тебе: никаких осложнений.
— Говорила, — любезно согласился он, надел рубашку и принялся медленно застегивать пуговицы.
