Профессор фыркнул.
Софья Петровна виновато, смятенно потупилась, как-то странно дернувшись.
— Игорь… Мне показалось… Не знаю почему… Что это та самая…
Лазарев глухо рассмеялся:
— Та самая?… Ты безумная, Соня… Зачем я тебе все рассказал?… Послушай… А ты не знаешь, как мне ее найти?… Ту самую…
Секретарша подняла на него сосредоточенные глаза и заполошно всплеснула узкими ладошками.
После рождения сына Игорь решил посвятить жизнь ему и работе. И все. Ничего больше. Да ничего другого, в сущности, ему не требовалось.
Сазонов избрал себе совершенно иной жизненный путь.
Действительно талантливый уролог, но упорно зацикливающийся на мысли о деньгах, Гошка быстро начал работать налево и неплохо зарабатывать. Сазонов освоил массаж и с его помощью стал, как и обещал когда-то, возвращать несчастным мужикам, потерявшим свои мужские способности, умение очаровывать женщин своим пылом. От клиентов отбоя не было.
— А все стрессы проклятые, — посмеивался Гошка, щуря зеленые глаза. — Вон что с нашим братом делают! Прямо не встать, не лечь! А я вновь дарую мужикам их высокое достоинство.
— О-ля-ля… Разве их мужское достоинство заключается исключительно в этом? — как-то не выдержал Игорь.
— Да ладно тебе, праведник! Соображай мозгой! — махнул рукой Гошка. — Если бы не в этом, они не кидали бы за него такие бешеные деньги. Просто всё готовы отдать, последнее с себя снимут! Вон недавно один мужик — известный эстрадник, выступает с юморесками, вся страна его знает, по ящику часто вижу — мне новый карданный вал для машины достал. Это кроме платы. А ты все о своем. Чепуха! Тупизм!
Шурка сидела дома с сыном, но постоянно нудела о своей заброшенной скрипке. И выплакала-таки себе право вернуться в оркестр, а сына перепоручила заботам матери. С того самого момента жизнь Сазоновых пошла наперекосяк. Так считал Гошка. Игорь был убежден, что сломалась она намного раньше.
Шурка дома появлялась теперь поздно, а Гошка… Так безумно влюбленный в нее Сазонов уже давно начал походя отыскивать себе подменки и заменки. Он делал это так виртуозно и легко, словно забегал не к женщине — одной, другой, третьей, — а просто заходил в магазины по дороге домой. В ответ на упреки Игоря, которого стало раздражать поведение друга, Гошка, не видящий в своих отклонениях ничего ненормального, твердил:
— Я люблю Шурку! Ее одну! А все остальное, Гор, для поднятия тонуса. Иначе тоска заедает. Но Александра совсем сдурела! Она желает пиликать в своем оркестре на своей жалкой скрипочке за тысячу рублей в месяц. Идиотка! Зато общение у нее там… Сплошь интеллигенция! Музыканты! Композиторы! Одним словом, бомонд.
