Начались занятия в анатомичке.
— Ты покойников не боишься? — осторожно справился у приятеля Гоша.
Зеленые глаза тревожно посветлели. Игорь покачал головой:
— Нет. Почему ты так удивляешься? О-ля-ля… Просто я на горьком опыте слишком хорошо убедился в том, что живые люди намного страшнее и опаснее мирных и смирных покойничков. Что они тебе сделают? Лежат себе тихо… Запашок только… — Он поморщился. — Не французские духи.
— В тебе говорит настоящий цинизм медика, — фыркнул Гоша.
— Да ну! — махнул Игорь рукой. — Это расхожее мнение, что все медики циничны, профессия, мол, такая, обязывает. А по-моему, по-настоящему циничными должны быть историки. Ну кем еще надо быть, чтобы изучать в подробностях историю? То бишь, говоря без обиняков, кровавую мясорубку. Эти подробные сведения о том, как один король вначале кланялся другому и подписывал с ним мир навечно, а потом, отбыв на родину, рвал договор и вел в чужую страну заранее подготовленные войска с тыла… Эта архивная информация… Как цари сажали в тюрьмы своих детей, ненужных наследников, а невестам подсыпали яд в бокал, сговорившись с другой невестой… Вся история в основном такая. История подлостей и сволочизма. Что уж тут про медицину рассуждать? Здесь — физиология, а там — души. Где пороки страшнее — там или здесь? Сверим часы…
Гошка засмеялся и глянул в окно аудитории.
— «Мело, мело по всей земле…» Но мы не можем ждать милостей от природы… Бегу на свидание. Пора тебе с Шуркой познакомиться.
— Пора, — равнодушно согласился Игорь. И уткнулся в учебник.
Оставалось еще восемь лет жизни…
В Музей революции Игорь в тот долго тянущийся поздневесенний день забрел совершенно случайно. Мать попросила зайти в Елисеевский — она его уважала до крайности. Но любимой ею колбасы не оказалось, хлеб тоже был несвежий, а мать, избалованная и капризная, признавала только теплый, и Игорь, выйдя на улицу и мгновенно запутавшись среди прохожих, быстро текущих и радостно-суетливых, неожиданно не захотел идти домой. «Пойду в музей, — решил он. — Давно не был. Что там да как… Может, что-то изменилось, новенькое что…»
Пожилая смотрительница сразу его узнала:
— Давненько у нас не бывали. Как учеба?
— Да все хорошо, — немного смутился Игорь. — Занимаюсь. Дел много…
Старушка одобрительно закивала:
— Учитесь, Игорь, трудитесь. Это так важно! А нынче развелось бездельников — тьма-тьмущая! Ходят-бродят… Чего хотят, не пойму. Вон один из них. — И она брезгливо кивнула в сторону двора. — Видите, в углу притулился?
