Ситников почему-то часто припоминал один странный, загадочный случай. Вера с Лялькой были на даче, а он, задержавшись на работе, заночевал в Москве, собираясь утром поехать к ним. Домой он вернулся поздно. Слышит — шаги в коридоре. Ага, догадался, Вера…
— Веруша! — сказал он ей. — Свет заодно чиркни в коридоре, раз уж ты туда пошла!
Свет зажегся.
И Дмитрия прошиб холодный пот. Потому что вдруг до него дошло — жена с дочкой на даче! Уже две недели. Машинально он Веру попросил, подзабыв, что в квартире, кроме него, никого нет… Но слышал ведь, как в коридоре скрипнули полы! И потом кто-то по его просьбе зажег там свет.
Он осторожно вышел в коридор. Свет горит. Никого. Квартира заперта. И в квартире он один-одинешенек. Но свет почему-то зажегся…
Так до сих пор и непонятно, что это было. Но — вот было!
Вера напоминала ему тот таинственный свет, зажигающийся сам собой, по первому требованию. Прямо не человек, а «Скорая помощь» какая-то… Только держала эта самая «Скорая помощь» от мужа своеобразную дистанцию, вроде и рядом жила, а все равно довольно далеко… И близко — вот руку протяни! — да не достанешь…
Ситников осознал это далеко не сразу. Первые годы просто все списывал на такой своеобразный характер. А потом вдруг осознал, будто его стукнуло: характер тут ни при чем. Просто было что-то у Веры в далеком или недавнем прошлом. Что-то такое, о чем она распространяться не станет, не захочет, но именно это «что-то» и сделало ее такой зажатой, тихой и молчаливой.
Никаких мужиков и отклонений за Верой не водилось и не замечалось. Хотя Ситников долго подозревал, что дело нечисто и что отыскивать тогда заблудшего Веркиного братца его отправили не без помощи ее всемогущего немолодого ухажера в больших чинах. Однако позже Дмитрию пришлось признать, что подозрения его чушь собачья и к Вере не имеют никакого отношения. Чиста она перед ним. А генералы… Ну что, генералы… Живые люди… И не могли остаться равнодушными к искреннему сестринскому горю такой отзывчивой и тихой медсестры…
Жена продолжала существовать рядом безмолвной тайной.
И эта тайна в последнее время стала все больше и больше тревожить и раздражать Ситникова.
Майя вошла утром на кухню с особенным выражением лица. Игорь оторвался от тарелки.
— Игорь, — сказал жена, — о тебе много пишут и говорят…
С ней трудно было не согласиться.
— А вот теперь стали писать и говорить, что вы там убиваете людей, чтобы забрать у них органы для пересадки… Это правда? Я живу с убийцей? А я и не подозревала. — И Майя уставилась в глаза Игорю недобрыми дулами зрачков.
