Николай Васильевич вздрогнул и отшатнулся от Веры. Та тоже пришла в себя и со страхом огляделась.
В дверях гостиной стоял Юрьевский. Он ничего не говорил, но в его лице и диком взгляде было столько злобы, что Твердов невольно задрожал.
Эта сцена продолжалась не более мгновения. Затем Юрьевский вышел так же бесшумно, как и появился.
– Милый, мне страшно! Я боюсь крестного! – прерывающимся голосом заговорила Вера.
Как ей было жаль только что пережитых мгновений любви и счастья! Так они были новы и в то же время так коротки, что в сердечке молодой женщины вдруг вспыхнула злоба против человека, помешавшего ее счастью длиться без конца.
– Какой страшный мой крестный! – повторяла она. – Как он поглядел на нас!… Я боюсь, боюсь…
– Разве я не с тобою теперь? – ответил Твердов. – С тобою на всю жизнь… Но, правда, он – ужасный человек. Он действует на нервы. Один его вид… Оставь, успокойся, поцелуй меня, и позовем отца и мать.
Вера Петровна прильнула к Твердову с новым поцелуем и тотчас же отпрянула. За дверьми послышались шаги Петра Матвеевича.
– Ну, что, поладили? – спросил старик, входя в гостиную и всматриваясь в молодых людей.
– Благословите нас, Петр Матвеевич! – решительно произнес Твердов, беря за руку Веру и подводя ее к отцу.
Тот опять посмотрел на них и улыбнулся.
– Скоренько же! – сказал он. – Ну, да что же? Это – уже ваше дело. Старуха-то как рада! „Достойный, – это она про тебя говорит, – молодой человек, не побоялся!“ Анна Михайловна, мать, поди-ка сюда! – крикнул он жене.
Через четверть часа все они уже сидели в столовой. Жених и невеста поместились рядом, и пошел разговор о том, что будет дальше.
– Пока, дети, обо всем молчок! – произнес Петр Матвеевич. – Нечего раньше времени людей мучить.
– Я думаю, что обвенчаемся мы потихоньку, – заметил Твердов, – и сейчас же за границу.
– Так, так… Что же, и шести недель ждать не будете?
– А после чего?
– Да после… – и старик запнулся.
– Чего же ждать? – сказал Николай Васильевич. – Покойный Женя, в сущности, никогда не был Вере мужем. Она – моя миленькая женка. Так, Верочка?
– Да, да, милый! – смотря на Твердова счастливыми глазами, ответила Вера, и взгляд ее ясно показывал, что если этому молодому человеку судьба готовит участь его предшественников, то чувство к нему, память о мгновениях счастья никогда не исчезнут из этой маленькой головки, из этого бедного сердца, жаждавшего любви и только-только познавшего ее.
Николай Васильевич тоже был в каком-то упоении. Все, что было у него ранее, теперь казалось ему ничтожным, пошлым. Это молоденькое существо, так доверчиво ответившее на внезапно охвативший его порыв страсти, стало ему вдруг близким, бесконечно дорогим.
