— Если я тебе мешаю, можешь уйти.
Было какое-то мрачное удовлетворение в ее уверенности в том, что я не могу уйти, что мне некуда уйти. Это было наслаждение, сродни тому, какое испытывает кровопийца, когда заманивает жертву в ловушку и еще некоторое время наблюдает, как она трепыхается.
И если, почувствовав ее очередной словесный удар, я просила: «Не говори мне так. Мне тяжело», она сразу же отвечала: «От чего тебе тяжело? Ты не выполняешь никакой тяжелой работы, вообще ничего не делаешь, живешь на деньги своего брата, у тебя нет больных детей, которые нарушали бы твой сон, ты привыкла к легкой жизни, а жалуешься на тяжесть…»
Жизнь стала невыносимой, и единственным шансом для меня было переселиться к брату. Я попросила его встретиться наедине. В тот день мы сидели на скамейке У Дуная.
— Я хочу попросить тебя… — начала я. Он молчал. — Хочу переехать к тебе.
— Переехать?
— Да.
— Почему?
Я не знала, что сказать.
— Не могу объяснить причину, — ответила я. — Я просто прошу принять меня.
— А мать? Оставим ее одну?
— Она справится.
— Возможно, но после смерти отца было бы жестоко оставлять ее одну, — сказал Зигмунд.
— Прошу тебя.
— Есть кое-что, чего ты не знаешь. Марта попросила меня позволить ее сестре переехать к нам. Она больше не может жить одна в Гамбурге.
— И что ты решил?
— Мина скоро приедет к нам. У нас не хватит места для всех, если еще и ты поселишься в доме.
— Если нужно, я буду спать в коридоре.
— Ты знаешь, что не можешь спать в коридоре.
— А ты знаешь, что мать превращает мою жизнь в ад с самого детства.
— Не обижай маму.
— Я ее не обижаю, просто объясняю тебе, какова моя жизнь с ней. Ты всегда это знал, хотя я никогда не хотела говорить с тобой об этом. Ты делал вид, будто ничего не замечаешь.
— Это не так.
— Не могу описать, каково мне — это не поддается описанию.
— Не говори так, у тебя нормальная жизнь, дом… Ты нужна матери. Особенно теперь, после смерти отца, — сказал он, и я поняла, что разговор окончен.
Я бесцельно бродила целый день.
На следующий день матери нужно было ехать на курорт, как каждое лето. Я вернулась домой, когда уже стемнело. Я была голодна и зашла на кухню. У дверей появилась мама. Начала говорить о том, что моя бесцельная жизнь заведет меня туда же, где сейчас Клара. Я молча смотрела на нож, лежащий на столе. Она повторила, что мое место рядом с Кларой, в сумасшедшем доме, и я спасла бы ее от стыда, если бы уехала туда прежде, чем люди заметят, насколько я безумна. Я попросила ее не обижать меня.
