– Нет. Это неправильно. Твой ресторан, Эмили…
– Я его открою когда-нибудь. Или не открою. Странно, но это больше не самое главное в моей жизни, хотя я все же планирую когда-нибудь это сделать.
– Может быть, сможешь открыть второй, в Кашакре?
Ей понравилось, как это звучит.
– Возможно. – Она нахмурилась. – К вопросу о твоей помолвке. По твоим словам, выходило, что соглашение с семьей Навор чуть ли не увековечено в камне.
– Именно так я и думал. А может, боясь за здоровье своего отца, просто заставил себя поверить в это. Но после того как увидел тебя в саду, я понял, что не могу потерять тебя. Я был полон решимости найти какой-то выход. – Он еще сильнее обнял ее, словно не собирался никогда отпускать. – Но мне не пришлось ничего придумывать. Как оказалось, мой отец хотел, чтобы я женился на женщине, которую люблю.
– Любовь. – Эмили улыбнулась, чувствуя, как радостно бьется ее сердце. – Это чувство, перед которым невозможно устоять.
– Что верно, то верно.
Глаза Эмили наполнились слезами.
– Ты здесь. Не могу поверить, что ты здесь. Он перестал танцевать и вытер ее мокрые щеки.
– А где же еще мне быть, где еще я мог быть, когда я так сильно тебя люблю? – Он повернулся к толпе гостей, многие из которых откровенно глазели на них. – Я люблю Эмили! – громко воскликнул Мадэни.
Ажиотаж, который вызвало его признание, едва не заглушил музыку. Элли не обрадовалась бы, если бы перестала быть в центре внимания, особенно в день своей свадьбы. Но это теперь не имело для Эмили никакого значения.
– Я тоже тебя люблю, – сказала ему Эмили, и он снова поцеловал ее.
Когда этот поцелуй закончился, рукава ее персикового платья были помяты, а веточка цветов, украшавшая ее волосы, упала на пол.
Мадэни освободил тугой узел галстука:
– Пожалуйста, скажи мне, что тебе не надо здесь оставаться.
– Не надо, – улыбнулась Эмили. – Что мне надо… все, что мне надо… это ты!
