— У меня нет выбора.
— Ты едешь ко мне домой. Никто не осмелится вторгнуться в мою берлогу, чтобы забрать тебя.
Кровь отхлынула от ее лица.
— Берлога, это что-то типа землянки?
— Нет. — Он покачал головой, бросая на нее разочарованный взгляд, и поднимая руку, чтобы расчесать волосы, вытянув несколько прядей из хвоста. — Просто так говорят. Это квартира над баром. Она милая. Волки обычно не живут в настоящих берлогах. Дикие одиночки предпочитают пещеры.
— Приятно слышать.
Он пожал плечами.
— Пошли, котенок.
— Перестань называть меня так.
Он бросил хмурый взгляд на нее, сделал шаг ближе и прищурился.
— Давай договоримся сразу. Я здесь главный. Единственный, кто будет защищать тебя, потому что это необходимо. Не спорь со мной, это выводит меня из себя, а просто делай, что говорю. В противном случае, я попрошу, чтобы кто-нибудь принес мне большую сумку, запихну в нее тебя и вывезу отсюда, словно дикую кошку.
Шеннон лишилась дара речи на время нескольких неуверенных ударов сердца.
— Я не просила помощи и не хочу этого. Покинь мою квартиру.
Антон быстро сократил расстояние между ними, и Шеннон вскрикнула, испугавшись, когда он схватил ее. Она ударилась спиной об стену — сопротивление бесполезно. Он зажал ее между стеной и своим большим, мощным телом. Шеннон сердито посмотрела на него.
— Хочешь, я расскажу тебе, что эти щенки сделали бы с тобой, будь ты дома, когда они нагрянули? Тебе бы повезло, если бы они разрывали тебя зубами и когтями пока не убили. Они самцы, а ты очень привлекательна. Я чувствую запах, по крайней мере, пятерых. Мне продолжать дальше?
— Нет. — Голос дрогнул, и тело дрожало, от ужаса охватившего ее, представив, то о чём говорил Антон.
— Ладно. — Он выдохнул, отпустил ее так же быстро, как и схватил, и попятился. — Я хочу убедиться, что ничьи руки, зубы или когти не тронут тебя. Я не буду называть тебя котенком, когда ты перестанешь быть такой наивной. Я пытаюсь сделать то, что обещал. Сотрудничай со мной.
— Я тебя не знаю, — заявила девушка честно. — Инстинкты подсказывают не доверять тебе, и меня всю жизнь учили, насколько опасно быть оборотнем.
Антон замялся, и выражение его лица смягчилось.
— Я всегда держу слово, и ты в безопасности со мной. Я не причиню тебе вреда. Я могу рычать и немного ворчать, когда злюсь, но за всю жизнь не убил, ни одну женщину.
Шеннон проглотила ком в горле.
— Я не знаю что делать, — от этого признания она почувствовала себя уязвимой.
Антон медленно поднял руку, и нежно погладил пальцами ее по щеке.
