1.5
Множество людей в средневековых темных одеждах проходят сквозь меня. Мужчины с непокрытыми головами и угрюмо-настороженными взглядами, женщины с испуганно-плаксивыми лицами и скованностью в движениях. На этот раз переход в прошлое совершился незаметно для меня, и я не сразу осознала, что это уже не сон. Выбираюсь из толпы и осматриваюсь. Нахожусь в долине, между высокими холмами, густо поросшими хвойными деревьями. Справа небольшие поля с какими-то зерновыми культурами, я не очень в этом разбираюсь, но их зеленый цвет и небольшая высота подсказывают, что я попала в весну. Слева течет быстрая полноводная речка, подступающая почти к самой грунтовой дороге, по которой двигаются люди. Присмотревшись, я понимаю, что это похоронная процессия, впереди несут хоругви и деревянный крест, затем шестеро мужчин несут открытый гроб, в котором лежит покойница — девушка в ослепительно белых одеждах. Оглянувшись назад, вижу небольшое селение, а чуть дальше на голом холме — хищно властвующий над местностью каменный замок с выделяющимися башнями, которые напоминают головы дремлющего дракона. Странно, почему-то местность и замок кажутся знакомыми.
Не знаю, что мне делать, поэтому возвращаюсь в процессию. По одежде людей понимаю, что в основном это крестьяне.
— Сколько может эта ведьма собирать с нас кровавую дань? — злобно и громко вопрошает мужчина с бульдожьей челюстью, обращаясь к рядом идущему. — Чья дочь, сестра, жена будет следующей?
Речь его мне понятна, хотя он говорит очень быстро, нечетко, порой проглатывая окончания слов. Это подсказывает мне, что анкх перенес меня не дальше Закарпатья. Оглянувшись на замок, отмечаю некоторую его схожесть с руинами Невицкого замка, наверно, поэтому местность показалась мне знакомой.
— Молчи, дурень, если не хочешь беды на свою голову. Не дай Бог, графу донесут, что ты его полюбовницу называешь ведьмой, его гайдуки не оставят на твоей спине ни кусочка кожи, а затем бросят тебя умирать в яму, как было с Василем, — испуганно произносит мужчина богатырского сложения; он, похоже, из трусливых.
— Надо собраться громадой и написать жупану края, властителю Ужанского унга, господину Дьердю Другету о том, какие здесь творятся бесчинства, и о своеволии Балинта Другета, обосновавшегося в замке и пригревшего у себя ведьму, — не соглашается с ним мужчина с бульдожьей челюстью. — Думаю, тогда он поторопится вернуть себе замок.
— Почему ты считаешь, что, если Дьердь Другет отвоюет этот замок, мы будем жить лучше? Мы православные, греческого обряда, а он католик, и кастелян католик. Жупан уже посадил в Мукачеве своего католического епископа Афанасия, все они хотят, чтобы мы признали Папу в Риме представителем Бога. Вспомни, что при правлении Другета-отца жизнь тут была отнюдь не райской.
