— Это не только от меня зависит. Этот вопрос я уже ставил на специальной комиссии, но мне порекомендовали повременить.
— Можно посмотреть, что обо мне написано? Испанским я владею прилично.
Когда я протянула руку к истории болезни, Мартин отодвинул папку подальше от меня.
— Охотно верю, ведь в перуанской больнице ты провела несколько месяцев.
— Кроме испанского я знаю итальянский, английский, польский и латынь.
— Надеюсь, ты не наделаешь глупостей и воспримешь написанное адекватно. У тебя две минуты на ознакомление. — Мартин придвинул ко мне выписку из истории болезни на испанском.
Из нее следовало, что я была госпитализирована с острым приступом агрессивной паранойи и пребывала в невменяемом состоянии несколько дней. Лечение проводилось на протяжении двух месяцев. Через полтора месяца после выписки — рецидив болезни и двухмесячное лечение, которое не помогло побороть возникшую амнезию. Даже прилагались копия договора между лечебницей и компанией с незнакомым названием на оказание мне медицинских услуг и копии счетов, свидетельствующие о том, что мое лечение обошлось в кругленькую сумму. Формально комар носа не подточит. Чтобы все это опровергнуть, требуется слетать за океан, в ту больницу, чего, конечно же, никто делать не будет. Все как в том анекдоте: если трое говорят, что четвертый пьян, то ему остается только пойти лечь спать.
— Судя по твоему виду, для тебя это новость. Но я не удивлен: больные с подобным диагнозом часто подвержены амнезии, которая касается отдельных событий жизни, как в твоем случае. Как правило, люди, имеющие психическое заболевание, считают, что они абсолютно здоровы. Уже одно то, что ты не помнишь о тех событиях, подтверждает диагноз.
Как бы подытоживая сказанное, Мартин весело рассмеялся и оптимистически изрек:
— Я уверен в твоем скором выздоровлении. Ты довольна?
Молча киваю и, покинув кабинет, в коридоре, по выработавшейся привычке, подхожу к зарешеченному окну. За ним властвует дурманящий свинцовый июльский зной, высушивший зеленый газон до соломенного цвета. Застывшие в безветрии листья яблонь приобрели серый мышиный цвет и свернулись в трубочку, став похожими на уродливое произведение человека, а не на чудесное творение Природы. Перегретый воздух осязаемо давит, сушит, но все же манит оказаться за пределами стен больницы. Время лености тела и души расслабления, самая ненавистная для меня в прошлом пора. Но сейчас она дразнит меня свободой, будит жгучее желание вырваться за стены больницы.
